– И для чего это, Павел Дмитриевич? И главное, почему мы не увидели их до сих пор? – спросил главнокомандующий.
– Сейчас. Я хочу, чтобы вы относились ко всему не как к некой очередной операции, носящей контртеррористический характер, а как к спланированной операции против России. Война идет давно, хоть и без открытых боевых действий. Но это надо понимать! Так вот, мы считаем, что техника, сброшенная натовским самолетом, является ни больше ни меньше, а системой влияния на… – Он не успел договорить.
Поднялся один из техников:
– Товарищ генерал, у нас аномалия…
– Что там? – встревожился Платонов.
– Метеорологический зонд сообщает о резком падении атмосферного давления в месте проведения операции.
– Это как?
– Сложно сказать. По прогнозам синоптиков, погода завтра должна была быть оптимальной для проведения войсковой операции… А теперь все может резко измениться…
– Вот так, значит, – протянул Платонов. – Павел Дмитриевич, вы этого ожидали?
– Я как раз имел в виду системы влияния на погоду. Отложить операцию на сутки нам могут не дать, особенно по погодным условиям. А до чего все может дойти, неизвестно! Мало ли, вдруг эти устройства способны организовать нелетную погоду для наших летунов. Хотя и из-за этого мы не станем отменять операцию.
– А если сейчас точечно вырубить эти устройства несколькими ракетами?
– Можно. Но хотелось бы увидеть эти устройства вблизи. Ведь если появится возможность доказать причастность НАТО, а еще лучше американцев, к устройствам влияния на погоду, это станет хорошим козырем на международной арене. Пусть СКАР захватит устройство. Сделаем выводы и тогда уже ударим по ним ракетами. Что скажете, товарищ командующий?
Платонов замолчал, раздумывая:
– А почему мы не можем уничтожить три прямо сейчас?
– Они свернут оставшиеся, и ваши бойцы не успеют добраться. Тогда никаких доказательств не будет.
– Сейчас нацеливаем ракеты, – сказал Платонов. – Как только группа СКАР вступит в огневой контакт и ликвидирует группу террористов, мы уничтожим эти объекты. Лишь бы к тому времени поздно не было. Согласны?
– Так точно.
Платонов вгляделся в Жулебина:
– А все-таки, почему мы проморгали развертку двух устройств из четырех?
Жулебин поджал губы, но взгляд командующего на себе выдержал:
– Мы работаем над этим, товарищ генерал. Доложу сразу, как что-то прояснится.
Платонов кивнул и коротко бросил:
– Поторопите бойцов!
Фил спрыгнул в прогалину, в которой еще недавно укрывались бандиты. Кровь уже перестала течь из ран и потемнела. Один из бандитов замер с открытым ртом, как будто до сих пор хотел что-то сказать. Вместо носа зияла дыра. Двое других сидели, прикрываясь руками. Наверное, пытались остановить пули. Ключевский оглянулся. На земле стоял потертый термос, рядом – старая армейская радиостанция. Судя по всему, бандиты заняли позицию недавно. Рюкзаки не были распакованы. А тот, что спал, использовал вместо подушки арафатку. Из разгрузки одного из бандитов стекало что-то желтое. Фил аккуратно засунул туда руку и обнаружил один разбитый и один целый шприц, наполненный какой-то мутной желтоватого цвета фосфоресцирующей жидкостью.
К нему спрыгнул Бур.
– Дай-ка мне эту хрень, – сказал он, забирая целый шприц.
– Это, видать, мощная штука, – ответил ему Ключевский.
– Что-нибудь нашли? – послышался голос Никулина в активных наушниках.
– Ничего интересного. Похоже, позицию заняли недавно… Еще какой-то наркотик в шприце, – доложил Бурцев.
