– А еще тому самому буржуазному Западу был крайне выгоден раскол в мировом социалистическом движении, – добавил я, – и распад вашей Югославии очень странно последовал за распадом Советского Союза, когда для наших врагов отпала надобность в поддержании ее существования. Лично для меня нет никакого сомнения, что хорватов, словенцев и бошняков, ставших инициаторами разрушительных процессов, прямо направили к тому, чтобы они восстали и устроили Гражданскую войну, перешедшую в очередной геноцид сербского народа. И зря вы, товарищ Нешкович, говорите, что даже нацисты не совершали таких преступлений, какие тогда творили хорваты и бошняки. Просто сербский народ в вашем мире оказался избавлен от большей части тех зверств, которые он пережил в нашем прошлом. И, пожалуйста, не надо смотреть с надеждой в сторону так называемых «цивилизованных стран: Франции, Англии и США. На самом деле своим поведением этот коллективный Запад показал, что и вы, сербы, и мы, русские, и много кто еще для этих деятелей ничем не лучше американских индейцев, которых они в свое время истребили без всяких сомнений. Если мы будем едины, то ничего они с нами не сделают, зубы обломают, а если разбежимся по отдельным национальным квартирам, то сожрут нас поодиночке и не поморщатся.
– Да, друг мой Алексей, – сказал Арсо Йованович, с чувством пожимая мне руку, – так оно и есть. Вы правы, а те товарищи, которые думают, что у нас есть какой-то отдельный путь, жестоко ошибаются. Нас, черногорцев, перед лицом окружающего мира – всего лишь маленькая горсточка, и мы особо остро чувствуем, насколько мы перед ним одиноки. Но ответить на этот вопрос – вместе мы с русскими или каждый по отдельности – сможет только весь наш народ на еще одном Великом Плебисците, который может случиться лишь после войны. Поэтому, товарищи, давайте закончим с политическими прениями и перейдем к практическим вопросам тактики и стратегии.
– Возможно, вы и правы, а мы ошибаемся, – как бы нехотя сказал Благое Нешкович, – в любом случае прав товарищ Йованович, сказав, что вопрос присоединения к Советскому Союзу должен решать сам сербский народ на плебисците…
Сретен Жуйович, второй человек в партии и временном правительстве после Благое Нешковича, утвердительно кивнул в знак своего согласия с вышесказанным.
А вот Тито с Ранковичем, наверное, сейчас уже упирались бы всеми четырьмя копытами. Ведь, в отличие от сидящих здесь двух сербов и одного черногорца, эти деятели хорватского происхождения не чувствовали никакого родства с русским народом, первым в мире воплотившим идею социально справедливого государства. К тому же они оба – и Благое Нешкович и Сретен Жуйович – не являются лидерами первого прядка, потенциальными Верховными Главнокомандующими и чисто инстинктивно ищут широкую спину вождя, за которой можно было бы укрыться от всех мировых бед. После того как случайные обстоятельства или подковерные политические игры забрали у них Тито, они волей-неволей убедят себя, что в единстве – наше спасение, после чего без дополнительного принуждения встроятся в советскую партийно-государственную пирамиду. При этом Арсо Йовановичу, в старой югославской армии имевшему звание капитана первого класса, теперь светит титул маршала Победы, что поставит его в один ряд с Жуковым и Рокоссовским…
– Что касается вопросов тактики и стратегии, – сказал генерал Бирюзов, – то надо понимать, что Красная Армия вышла к вашим границам только одним своим механизированным соединением, проделавшим марш в восемьсот километров через Румынию и Болгарию. Тылы подвижной группы катастрофически отстали, нормальное железнодорожное сообщение через Румынию еще не налажено. Бензовозы слили в баки боевых машин остатки топлива и ушли в Варну заправляться с танкеров. Такое же положение с боеприпасами после сражения за Пирот: в машинах имеется только возимый запас. К тому же до подтягивания стрелковых дивизий, разгружающихся с пароходов в Варне и Бургасе, и развертывания их в боевой порядок нужна как минимум неделя. Продолжение наступления на Белград в таких условиях выглядит как минимум авантюрой…
