Кулагин, протягивая руку для приветствия, ещё раз, более внимательно, как-будто определяя, что за человек этот самый директор, заглянул ему в глаза:
Серьёзный мужик и, по-видимому, ответственный, сделал вывод майор. С ним можно говорить откровенно. Ну, что ж, попробуем.
– Эдуард…
– Вениаминович, – подсказал директор.
…Так, вот.., Эдуард Вениаминович, я майор, начальник оперативно-розыскного отдела следственного комитета – Кулагин Алексей Викторович, представился он, и показал служебное удостоверение. Подскажите, пожалуйста, где нам будет более удобно поговорить о произошедшей трагедии, и чтобы нам никто не помешал?
– Я думаю, в административном вагончике нам будет удобно. Там же и мой кабинет, = вежливо предложил директор, и показал рукой куда идти.
– Хорошо. Пойдёмте. Да, забыл попросить – пусть никто из ваших не покидает территорию цирка. Мои люди должны с ними поговорить.
– Не беспокойтесь, мы дома. А дом наш.., вот эти вагончики на колёсах, и никто не покинет их без моего разрешения. Да, собственно, и идти-то нам некуда.
– Спасибо! Буду вам очень благодарен, – тоже решил быть вежливым Кулагин, – но сначала покажите ваше «хозяйство». Например, где ваши артисты живут, переодеваются и.., как это.., гримируются. Мне также хотелось бы взглянуть.., где хранится, и как содержится спортивный инвентарь.
Это возможно?
– Конечно, я вам всё покажу. А, как быть с продолжением программы выступлений? – почему-то заволновавшись, спросил директор, – вы запретите?
– Нет, почему же. Работайте. Эксперт-криминалист закончила осмотр места происшествия… Работайте, повторил Кулагин. Мы вам мешать не будем. А когда понадобится.., мы вас поставим в известность. Искренне сочувствую вам по поводу смерти девушки. Жаль, такая молодая.., ей бы жить и жить ещё… Мы разберёмся, ещё раз пообещал он.
…Николай Николаич, с какого начнём, продолжал разговор Витенька. Может с этого, показал он на расположенный рядом с ними трейлер?
– Нет уж, лейтенант, давай с первого в ряду и начнём, – не согласился с ним капитан, – легче не запутаться.
– Какая разница, – фыркнул стажёр, и даже плечами пожал, – что в лоб, что по лбу, одинаково.
– Ну, не скажи, малой. Порядок, он веэде порядок, даже в Африке.
Ну, завёлся старый ворчун, пробормотал лейтенант, а сам ответил: «Как прикажете капитан», и направился к первому трейлеру в ряду.
Поднявшись на несколько ступенек приставного крыльца, он вдруг в раздумье остановился.
– Стучите, лейтенант, стучите, – шутливо поторопил его Николай Николаевич, – уж полночь настаёт.
– Бу-зде, кэп!
– Озорничаете, молодой человек. И когда вы только станете серьёзным? Стучите уже.
Но не успел лейтенант даже руку поднять, как из нутра вагончика, словно из глубины колодца, до них донеслось:
– Не стесняйтесь, входите.
Витюша хотел в ответ сказать: «А мы и не боимся, и не стесняемся!», но передумал, молча открыл дверь и переступил через порог.
В дальнем конце полувагончика на вошедших смотрел сидящий на приставном стульчике человек. Рыжий, с торчащими во все стороны волосами на голове, и конопушками на лице, их встретил… смеющийся клоун.
В этот момент капитану почему-то вспомнились слова из давно слышанной детской, шуточной песенки:
…Рыжий, рыжий, конопатый,
Убил дедушку лопатой.
А я дедушку не бил,
А я дедушку любил…
Непроизвольно его губы растянулись в улыбке, и лицо покрыла сеть мелких смеющихся морщинок.
