Полковник всё более «накалялся». Голос его стал громовым. Таким голосом он делал «разносы» своим подчинённым сотрудникам.
Ты мне ответь, майор, когда будет результат по цирку?!
– Дайте нам ещё три дня, – попытался Кулагин перевести разговор из стадии «разноса» в рабочее русло.
– Три дня?! Да мне голову оторвут за такие слова! Звонили из прокуратуры, требовали результата. Напирали на то, что следователь якобы проболтался, что дело простое, там обыкновенный несчастный случай!
– Так вы дадите нам ещё три дня для окончательного решения? – повторил свою просьбу майор.
Хотя, если честно, он и сам не понял – зачем он попросил три дня. Дело же простое. Но выходка лейтенанта на оперативке, и в добавок, собственное чутьё, подсказывали, что дело не совсем такое простое, как кажется на первый взгляд. С ним ещё придётся повозиться.
– Майор, ты вывел меня из себя! Даю вам не более сорока восьми часов на завершение дела! Слышишь, не более сорока восьми часов!
И, если ты не принесёшь мне результат за это время – вылетишь из органов без выходного пособия! Понял?!
– Понял, товарищ полковник. Разрешите идти?
– Свободен.
И когда майор уже взялся за дверную ручку, полковник, всё ещё «кипя», сказал вдогонку: «Не больше сорока восьми часов, и ни минутой позже, майор!»
Возвращаясь к себе он вспомнил, что его ждёт эксперт-криминалист для какой-то поездки в институт, к какому-то профессору. Пришлось ускорить шаг – время поджимало.
На крыльце его ожидал лейтенант.
– Куда едем, товарищ майор?
А он-то что тут делает, подумал майор? И тут же, как говорится – не отходя от кассы, услышал.
– Вы приказали мне сопровождать вас, товарищ майор.
Вот идиотизм, честное слово, я совсем про него забыл, чертыхнулся майор. Я ж ему приказал ехать со мной к Свирской. Даа, после «разговора» с полковником не мудрено и забыть.
– Лейтенант, вызовите машину, – приказал он.
– Уже вызвал. Она ожидает вас вон там.
– Спасибо, лейтенант, – поблагодарил он подчинённого. Затем, решая брать, или не брать стажёра с собой, всё-таки решил – пусть едет.
– Пойдёмте, лейтенант, – сказал он, и направился к машине.
Глава четвёртая
Машина, среди таких же коробок на колёсах, или похожих на неё, быстро везла их по улицам города. По бокам проплывали, похожие на острова, кирпичные и бетонные, с отражающими лучи солнца витринами, здания.
По тротуарам хлопотливыми муравьями спешили куда-то пешеходы. Они иногда сталкивались между собой, а иногда и обгоняли друг друга. И всё спешили, спешили!
Правда, они иногда, словно перегороженная плотиной река, скапливались перед светофорами. Затем, прорвав светившуюся красным светом хрупкую запруду, растекались ручьями в разные стороны.
Свирская любила свой город – город-труженик. Она родилась в этом бурлящем жизнью городе. Здесь же закончила университет, и даже, чего греха таить, здесь же вышла замуж за своего однокурсника.
Но брак их продлился недолго – молодой муж оказался безвольным по жизни человеком. И она решила – лучше уж жить одной, чем ежедневно выслушивать нытьё мужа – «такого умного и способного», которого даже жена не ценит.
Живя с ним она увидела, он, при своём уме и способностях даже гвоздь в стену не может забить. Всё приходилось делать ей самой, своими слабыми, девичьими руками.
А после рождения их первенца, сына Мишутки, он вообще стал чаще бывать, и даже ночевать у своих родителей, чем у себя дома.
