Докучаев презрительно поджал губы. «Безобразие и бардак! Кто вообще додумался пустить туда подрядчика? Впрочем, стоит ли удивляться бездумному решению местных властей, когда столь лакомый кусок земли в окружении обширного субтропического парка давно простаивает без дела». Константин Васильевич продолжил чтение.
В докладе сообщалось, что двое рабочих, побывавших внутри частично разрушенного бункера, по истечении первых же суток погибли, а их третий товарищ впал в коматозное состояние и в данный момент находится в реанимации местной больницы, в изолированном боксе. При этом врачи дают неутешительный прогноз, разводя руками и затрудняясь с точным диагнозом. Предположительно, люди, проникнувшие на территорию старого законсервированного бункера, подверглись некоему отравляющему воздействию, антидот против которого современной медицине не известен. К расследованию подключилось силовое ведомство Абхазии; территория стройки охраняется вооруженными бойцами, введен карантин, и туда никого не допускают.
Споткнувшись глазами на предпоследней строчке, Докучаев чуть ли не подпрыгнул на месте в своем начальственном кресле. Схватив трубку внутреннего телефона, он немедленно отдал соответствующие распоряжения. Нужно было срочно поднять архивы, чтобы разобраться, какие именно исследования проводились в прошлом столетии в лаборатории объекта Б, чтобы сработать на опережение.
В нетерпеливом ожидании Константин Васильевич продолжил анализировать доклад, последние страницы которого содержали распечатанные в хорошем качестве фотографии любительской съемки, сделанные с мобильного телефона. Поднеся их поближе к глазам, Докучаев, прищурившись, принялся разглядывать зафиксированные камерой изображения. То, что он увидел, потрясло его настолько, что этот высокомерный властный человек не поленился лично подняться из-за своего массивного начальственного стола и стремительно прошагать на соседний этаж в оперативный центр.
– Незамедлительно отправьте наших людей на место инцидента! – приказал Докучаев, цедя слова.
– Константин Васильевич, при всем уважении, но мы своими непродуманными действиями рискуем спровоцировать международный скандал, – тихо, но убежденно возразил ему заместитель. – Власти Абхазии присвоили делу гриф наивысшей секретности. Никто не знает доподлинно, что произошло под землей. Все панически боятся бактериологической угрозы, и в настоящий момент только согласовывается межведомственное взаимодействие на высшем уровне.
– Но я обязан попасть туда первым! – в голосе Докучаева послышались нотки плохо скрываемого раздражения и досады.
– Есть еще кое-что, что Вы должны знать, – все тем же ровным, выдержанным тоном произнес его заместитель. – По оперативной информации инцидентом в Абхазии одновременно с нами заинтересовались германские спецслужбы.
***
Три дня тому назад Александр Брандт отпраздновал свой сорокапятилетний юбилей. На праздник собралась вся большая семья за исключением его горячо любимой мамы – в девичестве Хельги фон Винкель. Старушка в последнее время совсем сдала и практически не выходила из дома, расположенного в тихом пригороде Берлина. Именно благодаря ей, Александр в свое увлекся историей клана фон Винкель, сделав это занятие своим хобби и по крупицам воссоздавая генеалогическое древо этой уважаемой фамилии.
Будучи рядовым германским инженером, Александр Брандт все свое свободное время посвящал поискам архивов, скрупулезно собирая выписки из церковных книг, старые фотографии и газетные заметки. Особый интерес в нем вызывала загадочная история его прадеда – печально знаменитого профессора-биофизика Гельмута фон Винкеля, погибшего при невыясненных обстоятельствах на территории бывшего СССР в послевоенные годы. Александр отлично помнил, как еще в далеком детстве, сидя у бабушки на коленях, он заслушивался историями о том, как всю их семью советские военные депортировали в Абхазскую республику и поселили в большом красивом санатории. Бабушка в те времена была совсем молодой женщиной и только родила малышку Хельгу.
