– Уйди. Уйди! Уйди!!!
– Еля…
– Уйди, Макс! У нас ничего не будет! Никогда ничего не будет! Ты – ошибка! Я тобой попользовалась тогда, и сейчас тоже! Открой глаза, Макс! Зачем мне такой, как ты? Ну!? Подумай! – выдернув руки, отталкиваю от себя и убиваю себя и его. – Я просто хотела позлить Борю, чтобы он приревновал. А ты удачно подвернулся под руку.
– Еля, нет…
– Да, Максим, да! Не все тебе пользоваться. Я просто использовала тебя!
– Еля, ты врешь!
– Да!? – нервно рассмеявшись, киваю на куртку Рокотова на вешалке, на его ботинки, иду в комнату и раскрываю шкаф, чтобы показать полку с мужскими вещами на ней. – Это тогда что? Мое? Еля? Я не Еля. Своих малолеток так называй. Уходи, Максим. Не порти мою жизнь. Пожалуйста, не лезь в нее.
– Повтори ещё раз.
– Я тобой попользовалась. Уходи.
Грохнув кулаком в стену, так, что я дернулась и отшатнулась назад, Максим помотал головой и прохрипел:
– Ты знаешь мой номер, Еля. Если что… просто позвони, – дернув подбородком, развернулся, а через секунду хлопнули двери, из-за которых донеслось несколько глухих ударов и обезумевшее от боли, – Фа-а-а-ак!
– Ден, дай вискарь.
– Ого! Что с рожей, Клей? Телочка не дала?
– Иди на хуй! Вискарь дай и свали в туман.
– Фил сказал, что ты в завязке…
– Да пошли вы все!
Перепрыгнув через стойку, беру с полки початую бутылку «Джека» и ещё одну полную из шкафа, цепляю стакан и, бросив на кассу кошелек, иду в самый темный угол бара. Там падаю на диван, сворачиваю пробку и матерюсь сквозь зубы – пальцы дрожат, как у припадочного, и вискарь льется куда угодно только не в стакан. Кое-как наполнив его на половину, закладываю салфетками расползающееся по скатерти пятно, вытаскиваю сигареты с зажигалкой и зло спрашиваю:
– Настучали уже?
– Типа того, братка, – Фил ставит ещё две бутылки, пепельницу и опускается на стул напротив, развернув его спинкой к столу. – Кто отделал?
– Какая нахрен разница?
– Если за дело, то все о'кей. Если нет, съезжу и вломлю.
– Только тронь ее. Убью.
– Лиза?
Киваю, молча смотрю на то, как Фил доливает мой стакан до краев, а потом повторяет это со своим и переставляет его ближе ко мне.
– Пей.
– Один не буду.
– А это тогда для кого припер? – взглядом показывает на принесенные мной бутылки. – Если собрался нажираться, то что теперь стопоришься и заднюю врубаешь? Только не говори, что меня увидел и вспомнил про обещание?
– Типа того. В одиночку или с тобой вместе нажрусь, а так не буду.
– О'кей. Мистика звать или на двоих бухать будем?
– Как хочешь. Мне похуй.
– Ден! Притащи ещё бухла и организуй нам пожрать, – крикнул Фил бармену, вытащил телефон из кармана и коротко сказал, – Спустись в бар, у Клея траблы, – а потом набрал ещё один номер. – Ангел, я в баре с пацанами. У Макса непонятки нарисовались, надо перетереть. Не, никуда не поедем, не переживай. Мы тут погудим немного. О'кей, Малыш.
– Отчитываться начал?
– А по зубам?
– А давай. Может, попустит.
– Не попустит, братка. Я проверял, – Фил наполнил ещё один стакан и сдвинул его подошедшему Мистику. – Ну что, погнали?
Пьяный туман, от которого ни черта не становилось легче. Я тупо нажирался в хлам. Опрокидывал в себя содержимое стакана, молча подталкивал его, опустевший, Филу и снова пил, повторяя эту нехитрую последовательность до тех пор, пока сознание не щёлкнуло, уступая место темноте. Слишком сильно болело внутри, чтобы об этом можно было кому-то рассказывать. И не было подходящих слов, чтобы описать, как сильно болит внутри.
