– Твой завтрак и дни, чтобы ты ничего не перепутал, – смеюсь ошалевшему выражению на лице и истеричному перелопачиванию остальных ящиков.
– Э! Че за херня! Ты че тут натворила? Где моя сгущенка!?
– Те сухари, что стояли на полке я выкинула, а новая в холодильнике на полочке.
– Только не говори, что ты и туда ползала! – открывает дверь и хватается за голову, – Да твою ж мать! На кой хер!? Я… Да бля! Еля, на кой? Ну на кой, Еля? Ты че? Я когда все это жрать буду? Мне некогда! У меня дел по горло, а ты… Так. Короче, сейчас берешь пакеты, собираешь все это и увозишь домой! Боречке своему скормишь.
– Если ты сейчас же не заткнешься, то Еля, – показываю пальцем на себя, – одному идиоту, – уже на него, – вырвет язык и пришьет ему на лоб крестиком! Кажется, кто-то собирался пить кофе? Так!? Вот тогда захлопни свой поганый рот, если не можешь при мне разговаривать культурно, и наливай нам этот блядский кофе! Доходчиво или объяснить по-другому!?
– Одна кофе и половинка сахара?
– Умница! Можешь ведь, когда хочешь. И лучше вместо сахара положи одну ложку сгущенки. Заодно заметишь, как удобно она ставится на полочку на двери, увидишь, что у нее закручивается крышечка, и, наконец, может даже допенькаешь своей башкой, что так сгущенка не засыхает! – практически выорала я последнюю часть предложения. Вытащила из пачки сигарету и, затянувшись, уже спокойным голосом спросила. – Ты рыбу ешь?
– Ну, видимо, с сегодняшнего дня, да?
– Хорошо. Тогда на обед будет уха, – выпустила дым в потолок и кивнула на морозильную камеру. – Достань треску, пожалуйста, и положи ее в раковину. И не пялься на меня такими глазами. Сегодня у тебя будет человеческий обед и ужин. Завтра сам. Узнаю, что не ешь нормально, на своей шкуре прочувствуешь, что такое центрифужная клизма. Гуглить видео не советую – зрелище мерзкое. А картинки и текст не передадут тебе всю прелесть.
Улыбнувшись своей самой кровожадной улыбкой, взглядом показала на чайник с кружками и чуть ли не извиняясь промурлыкала:
– У Ели далеко не сахарный характер, Макс. Издержки профессии.
– Я как бы это давно заметил, если что.
Самое странное, что он не обиделся. Даже бровью не повел, когда я с мусорным пакетом подошла к шкафу и начала перелопачивать его содержимое, выкидывая вещи, которые по хорошему еще пару лет назад нужно было отправить на помойку. Все дырявые носки я без жалости бросала в пакет, туда же отправляла те, к которым не смогла найти пару. В мусор улетели застиранные, бесцветные футболки, две майки с оборванными лямками и штаны с пятном от краски на причинном месте – хлам, хлам и еще раз хлам. Оставшуюся после такой пристальной ревизии одежду, я разложила по стопочкам и с довольным выражением на лице посмотрела на результат и потом на парня, внутренне приготовившись объяснять зачем и почему все это сделала.
– О'кей, – кивнул он, рассматривая куцые стопки и три абсолютно пустых полки. Щелкнул пальцами, притараканил из кладовки две коробки с музыкальными дисками и начал их выставлять в ровные стопочки.
– Не пробовал их скопировать на компьютер?
– Еля, это уже не то будет, – улыбнулся Макс и показал один из дисков. – Вот этот я купил в восьмом классе и с башкой провалился в рэпчанский. Этот с автографом Айс Кьюба. Прикинь, как я охренел, когда с ним в метро Нью-Йорка столкнулся! Это ж, блин, сам Кубик был! На запястье котлы за пятьдесят косарей зелени, а он без палева по городу катается. Я тебе за каждый диск могу такое рассказать, что у тебя волосы дыбом встанут. Это ж история, Еля. У кого-то она в фотографиях, а у меня в музле. О! Сейчас! – перелопатив уже сложенные диски, он вытащил один и поставил в музыкальный центр. – Просто послушай.
