Дамиен летел с лестницы как ненормальный – быстро и с грохотом перескакивая ступеньки.
И он был… голым.
Ну, почти: белое полотенце с голубыми вензелями и именем Damien скрывало самое интересное. Но зрелище даже и с этим упущением открылось незабываемое – теперь мне любезно был предоставлен шанс увидеть, насколько же, в действительности, изменился тот самый поганец Дамиен за последние шесть лет.
И он изменился. Настолько, что у ошалевшей Либби в буквальном смысле потекла слюна, и ей пришлось её сглотнуть, некрасиво при этом булькнув.
Конечно, виновник нашего эстетического экстаза всё заметил и абсолютно всё понял: его самодовольная, но при этом едва заметная ухмылка не оставляла сомнений.
– Привет, – промурлыкал змей-искуситель моей подружке. – Ты …
– Либби, – подсказывает она, с трудом оторвав взгляд от его груди.
До этого момента я понятия не имела, что поросль на мужском теле имеет для меня какое-либо значение. Как и вид пресса. Ну вот, что может быть красивого в животе? Или бицепсах? Ну руки и руки – такие же нужные части тела, как и ноги! Но нет же, на этот раз всё иначе, и я даже не знаю, кого сильнее придавило: подругу или меня.
Дамиен чего-то нам обеим желал, кажется, приятного чаепития, но я не уверена.
– Что он сказал? – спрашивает Либби, как только спина с татуировкой между лопаток скрывается из нашего вида.
– Что ты хорошо выглядишь, – отвечаю, отчаянно стараясь вынырнуть из гипноза.
– Серьёзно?
– Угу. Ещё будешь?
– Давай.
Зато я услышала совершенно обычное телефонное «да». «Зато» – потому что это не было «да, любимая» или «да, солнышко», ну, или хотя бы просто «привет», который как ни крути лучше безликого «да».
Через полчаса алкоголь достигает места назначения, и Либби пытается принять судьбоносное решение:
– Что, если я сейчас поднимусь к нему?
– Он трахнет тебя, – предполагаю.
– Думаешь?
– Не сомневаюсь.
– Сучке это не понравится.
– Вряд ли ты обязана ставить её в известность.
– Слышала, что она пела вчера в раздевалке?
– Нет, – вру.
– Что он может семь раз подряд.
– А тебе это нужно?
– Мне нужно 777 раз подряд. По крайней мере, последние два года я чувствую себя именно так.
– Здесь важно не количество, а качество, – делаю предположение.
– Нет, ты точно не была вчера в раздевалке.
– Да? И что же я пропустила?
– Много чего. Эта сука сказала, что из всех мужиков, какие у неё были, небо в алмазах показал только Дамиен. Но главное не это, –на её лице вселенская тоска.
– И что же главное?
– Она поклялась, что выйдет за него замуж. И…
– И?
– И любое препятствие, которое рискнёт встать у неё на пути, раздавит.
Спустя мгновение добавляет:
– Проверим?
В этот момент мне становится очевидным, что мы с Либби определённо споёмся.
– Надо снять это на видео, – внезапно выдаёт.
– Зачем?
– Интересно посмотреть, как выглядят суки со съехавшей короной.
– Жестоко, – признаюсь. – Считаю, он должен об этом знать.
– Пожелай мне удачи.
– Удачи.
Либби поднимается: она не пьяная, нет, но походка не совсем уверенная – самая подходящая кондиция для задуманного.
Я наливаю себе виски без содовой и обжигаю горло. Горечь, жар и кратковременное ощущение удушья не помогают подавить гаденькое чувство, родившееся совсем недавно и так больно колющее меня изнутри – ревность.
Это ведь мой Дамиен. Мой подлый, гадкий, отвратительный сводный брат. Какого чёрта он теперь такой красивый? Почему перед глазами до сих пор стоит его кожа, эротично облепленная каплями воды, как в рекламе водки? Чёртова голая грудь, мышцы, плечи, ключицы? И почему мерзкие кошки десятками крутятся около него, трутся, ластятся и облизывают родинку, похожую на птичью какашку? Это же просто родинка на мужской щеке. Цвета тёмного шоколада. Секси. И я, кажется, теперь тоже хочу её облизать…
