– Нет, журналисты, наконец, убрались от дверей. Приходила ваша сотрудница, как раз по этому поводу.
– Что за сотрудница?
– Маргарита, кажется, администратор или хостес.
– Что она хотела от тебя?
– Она мне рассказала, как всё случилось. Рассказала то, о чём никто из вас не осмелился. Последние минуты жизни моего мужа.
– Это всё? – бессердечно прервал он.
– Далеко не всё. – Шмыгнула носом вдова. – Она попросила об одной услуге. Не думаю, что она хочет, чтобы кто-то узнал.
– Что она хотела? – повторил мужчина, ближе наклоняясь к трубке.
– Сказала, что ей докучает журналистка, из-за того, что она стала свидетельницей. Принесла диктофон, включила и оставила его возле радио, перед этим мы проверили, что слов на записи не разобрать из-за помех. Ещё эта девушка деньги принесла.
Даниил всё больше хмурился, над его бровями обосновались впадинки, лоб пересекла едва заметная складка. Я всеми силами старалась не пускать ликование на своё лицо.
– Деньги? – он поднял трубку со стола.
– Да, те, что сотрудники собрали Оленьке на обучение. Я благодарна. Вы и так помогаете, но ваши ребята…
– Сколько? – выпалил он, без какого-либо этикета.
– Мне даже неловко, такая сумма…
– Сколько, Надя?
– Там примерно миллион.
Мужчина резко закончил разговор, сухо бросив в трубку «до свидания». Спустя секунду он заговорил со следующим адресатом, позволив с помощью громкой связи слушать и мне.
– Ты слушала запись с диктофона?
– Нет ещё. – Екатерина говорила сладким, бархатным голосом, вовсе не тем, что вела беседу со мной.
– Включи его. Сейчас.
– Ну, хорошо. – Послышался шорох, скрип и тихое бурчание. – Нашла, включаю.
В трубке загудели помехи, но спустя пару секунд успокоились. Вместо них раздался мой голос с примесью шипения и расстояния:
– Надя, вы знаете, что случилось возле клуба? – я поморщилась, слушая свой низкий голос в записи.
– Никто не захотел мне рассказать, будто у меня нет права… – Начала отвечать Надя, но спустя секунду, на фоне её голоса зашипело радио.
– Что за ерунда! – выругалась псевдожурналистка, когда голос на записи и вовсе спрятался за помехами. – Не пойму, радио, что ли, фонит…
Даниил нажал на кнопку отбой, резким торопливым движением, положил телефон и откинулся на спинку своего трона. Я, стараясь не обличать превосходства, тоже отодвинулась от стола. Последовал довольно резкий диалог с замершей мимикой наших лиц:
– Зачем согласилась?
– Хотела проверить, в чём подвох.
– Почему не оставила деньги себе, раз не нарушила договор, испортив запись?
– Подстраховалась.
– Ты могла подставить бедную вдову.
– Ей это ничем не грозит. А я могла потерять работу, на которой собираюсь заработать ещё больше.
– Мне не нравятся твои амбиции. – Он сверкнул веками, но недовольства в его глазах я не заметила. – И ты слишком умна, чтобы на меня работать.
Я не нашлась, что ответить на такой острый комплимент. Спустя продолжительное молчание я спросила:
– Уволите?
– Нет, пока что. – Он придвинулся к столу, сократив расстояние между нами. – Ты слишком заметна. Не лезь дальше, чем тебе положено.
Догадывалась ли я, что это была проверка? Это было моей единственной мыслью. Настоящая журналистка дала бы больше критериев, сама бы склонила меня подписать бумаги. Только из-за того, что я была уверена в постановке – согласилась.
Я не собиралась сидеть в холле всю свою жизнь, меня не устраивала эта должность. Потому я и думала о том, как оказаться на виду, как выделиться, как блеснуть в выгодном свете. И вот он сам решил мне помочь.
