Неизвестно, сколько Лёша так бы ещё распинался. Вокруг него уже собралась порядочная толпа, чтобы послушать его удивительные речи. И Костик, и Ян стояли здесь же. К ним подошла Антонина, посмотрела укоризненно и пропищала:
– Эх вы, струсили, да? – и, расталкивая ребят, направилась к Лёше.
– Ты чего, Тонь? – удивлённо спросил у неё Костик, но она больше не повернулась.
– Чего это она? – спросил он у Яна.
– Не знаю, – пожал тот плечами.
А Антонина отодвинула в сторону Мишу и остановилась перед новеньким. У неё был такой вызывающий вид, что Лёша замолчал от удивления. И тогда Антонина спросила его:
– Ты зачем пнул котёнка?
– Чего? Какого котёнка?
– Такого! На дорожке, когда шёл в школу. Он тебе что, что-то плохое сделал? – голос Антонины звенел от негодования.
Костик с Яном переглянулись ещё раз.
– Ты, девочка, совсем того? Ты откуда вылезла? Залезь обратно, а то я тебя саму сейчас пну!.. – сказал Лёша.
Он угрожающе надвинулся на Тоню, и стало очень хорошо видно, какая она маленькая по сравнению с ним. Она буквально дышала ему в пупок. Однако Тоня не сдвинулась с места и стояла всё так же вызывающе.
– Так сейчас пну, что мало не покажется. Отвали от меня! – и Лёша сжал огромный кулак и покачал им перед лицом Антонины.
– Да, давай, пни! – ответила Антонина, не шелохнувшись.
Все замерли, в ужасе представляя, что будет, если Лёша сейчас стукнет Антонину своим здоровым кулаком. Он поднял руку над её головой. Все отпрянули. На какое-то мгновение воцарилась тишина, и среди этой тишины прозвучало:
– Лёша в Кембридж не идёт, потому что много жрёт. А в его тупой башке – то же, что в ночном горшке!
Лёшина рука застыла в воздухе. Прошла секунда, прежде чем эти строчки отзвенели у всех в ушах и докатились до сознания. И тогда там и здесь стали раздаваться короткие смешки, а потом весь коридор наполнился дружным хохотом. Лёша покраснел, как рак. Перекрикивая общее веселье, он заревел:
– Чё? Кто это сказал? Кто это сказал, я спрашиваю?
Он бросился вперёд, раздвинул покатывающихся от хохота ребят и увидел перед собой Костика, который стоял с невинной улыбкой.
– Это ты сказал? – заревел Лёша. – Ты?.. Ты… Ах ты… – слов у Лёши не нашлось и он попытался схватить Костика своими огромными ручищами.
Костик ловко отпрыгнул назад.
– Ах ты… А ну-ка, повтори, чё ты там сказал? – Лёша снова попытался схватить Костика, но Костик снова ловко увернулся и, не заставляя себя просить дважды, повторил:
– Лёша малость толстоват, у него огромный зад. А в его тупой башке – то же, что в ночном горшке!
Новая импровизация вызвала новый взрыв хохота. А Лёша, вне себя от ярости, бросился за Костиком со словами:
– Я тебе сейчас дам! Ах ты… Ах ты… Я тебе сейчас покажу! Дорогу! Да пропустите!
Костик бросился бежать, а Лёша рванулся за ним, но его не очень-то охотно пропускали. Когда он выбрался из толпы, в коридоре показалась Нелли Петровна. Лёше пришлось затормозить, чтобы обежать завуча стороной.
– Не бегать! Кто здесь бегает? – только и успела крикнуть Нелли Петровна. Она подошла к толпе хохочущих ребят.
– А здесь что за веселье? Кто это был, кто тут у вас бегает?
Все притихли. Нелли Петровна обвела всех суровым взглядом. И тогда Ян сказал ей с таким видом, как будто это не имеет к ним никакого отношения:
– Да это новенький за кем-то гоняется.
– Новенький? Так что же вы не сказали ему, что у нас бегать запрещено? Должны были предупредить товарища, всё ему рассказать, – произнеся это, Нелли Петровна исчезла.
