Так что ничего удивительного, что чужестранцы могли привезти неизвестную болезнь или даже колдовские обычаи. Как раз в Европе набирала силу преследование протестантами любых проявлений нечистой силы. Это старая церковь знала себе силу, а новые не освященные веками течения хотели доказательств тотчас.
Семенов немного подумал и решил, что этим можно будет заняться позже. Потому что Христофор Бонифачьевич требовал срочнейшим образом отправиться в областной архив, что стоял на набережной, и прошерстить там все бумаги, касающиеся так называемых подземелий города. Что уж там случилось? Копать начали не там, где следует? Детишки важных шишек залезли не туда или новоявленные диггеры зашевелились, но шеф требовал срочно результата по квадрату, с которого и зачинался сам город.
От улицы Поморской до улицы Свободы около длиннющей набережной Северной Двины. Именно здесь на мысе Пур-Наволок и был заложен сначала Архангело-Михайловский монастырь, а затем и сам город. В карело-финской лексике слово пур сохранилось до сих пор в значении ручей. В чудском языке Пур-Наволок носил имя Пурниема, или Пурниеми. Наволок – старое русское слово, обозначающее мыс, луговой мыс. Почему первые русские поселенцы оставили непереведенной первую часть названия – остается загадкой. Не исключено также, что название оставили саами. В этом случае оно звучало бы порнъярк, где пор – отрог хребта с острым гребнем, а нъярк – мыс. Тогда название переводится как гребневый мыс.
Так или иначе, но уже тысячу лет здесь селились люди.
На входе в спецотдел областного архива Семенова неожиданно притормозил сидевший в будке мордатый охранник.
– Разверните ваше удостоверение полностью!
– Пожалуйста.
Илья пожал плечами. Бывал он здесь довольно часто и знали его в лицо. Семенов попытался крутануть вертушку, но та еще была застопорена.
– Стоять! У тебя удостоверение поддельное! Совсем студенты распоясались!
Проклятье Семенова. Он выглядел моложе своего возраста. Частенько при покупке спиртного у него требовали паспорт. Тетка была такой же и называла их лица «Эффектом Харатьяна», в честь известного неувядающего артиста. С одной стороны, это хорошо, но иногда из-за этого он попадал в неприятности. Но с таким откровенным хамством опричник не встречался давно.
– Хорошо орать! Лучше документ на приборах проверь!
– Да как ты…
– Прапорщик, как ты с офицером разговариваешь! – неожиданно обычно спокойный Илья вспылил. Нельзя потакать наездам на Отдел. – Вылетишь со службы быстрее собственного визга!
Неизвестно чем бы еще их полемика закончилась, но послышался хрипловатый голос:
– Семенов, чего шумишь? Аж у меня слышно.
– Геннадий Иванович, что у вас за чучело на барьере сегодня?
Прапорщик яростно засопел, но благоразумно промолчал. Илья же протянул руку коренастому человеку в серой форме.
– Пополнение. Понабрали в гвардию кого попало. Вот, воспитываем!
– Вы бы объяснили сему гражданину на службе, что сюда просто так не ходит. Я уже не знаю, чтобы с ним Иволгин сделает.
– Отбивную, – начальник охраны бросил короткий взгляд на своего работника. – А я добавлю.
Капитан Иволгин, бывший спецназовец и амбал двухметрового роста отвечал в Отделе ЧС за силовое прикрытие. Он постоянно пропадал в разных командировках, потому что вдобавок курировал провоз через их участок разного рода аномальных грузов. Спецов в данном направлении на весь Северо-запад было крайне немного. Не каждый крутой представитель спецслужб годится на подобное. Служба сама выбирает, кто для нее годен. Вот такая была странность у Опричнины еще с самого своего появления во времена родоначальника Афанасия Вяземского.
