– Кто?
– Да есть там одни… Да ты не переживай, выкрутимся… А у тебя как?
– Да никак… – Настя опустилась в кресло, забросила ногу за ногу, постаралась расслабиться.
– Что так?
– Да отец узнал, что я с Севой не встречаюсь.
– Быстрый он у тебя на подъем, – усмехнулся Женя.
– В шесть часов, сказал, дома быть. И трезвой как стеклышко.
– А ты травки дерни, не унюхает.
– Дело не в этом, дело в том, что он теперь следить за мной будет. С кем я там встречаюсь…
– Со мной встречаешься.
– Ну, не говорить же ему об этом…
– Почему? – удивленно повел бровью Женя. – Ты меня стесняешься?
– Нет, не стесняюсь.
– Тогда в чем дело?
– В чем дело? – замялась Настя.
Действительно, а почему она не думает о том, чтобы познакомить Женю с родителями? Боится прослыть несовременной?..
– Да, в чем дело? – Он пристально смотрел ей в глаза.
Взгляд въедливый, осмысленный. И не скажешь, что Женя под кайфом.
– Ну-у… А надо?
– Конечно, надо!..
Настя нежно улыбнулась, глядя на него. Неужели все так просто? Женя познакомится с отцом, покажет себя с хорошей стороны, и все вопросы отпадут.
– Или ты не собираешься за меня замуж? – возмущенно спросил он.
– Ну, я не думала…
– Значит, не хочешь… К Севе хочешь вернуться? – В его голосе сквозила обида.
– Не хочу. И не собираюсь… Я тебя люблю.
– Впервые слышу.
– Ну, не я же первой должна признаваться…
– А я должен. И бегать за тобой, и в любви признаваться… Нет, я не против, так и надо. Но я хочу, чтобы между нами не было недомолвок. Или ты со мной, или со своим Севой.
– Ну конечно, с тобой!
– Без вариантов? – Он поднялся с кресла, подошел к ней.
– Без вариантов, – кивнула она, вытягиваясь перед ним во весь рост.
– Я хочу, чтобы ты показала, как ты меня любишь. – Взгляд его затуманился, на губы легла блудливая улыбка.
– А зачем я, по-твоему, здесь?
Он кивнул, обнял ее, крепко прижал к себе. Сначала Настя просто плыла по течению, затем закрутилась сама, переняв у него инициативу. Страшно было подумать о том, что увидел бы отец, если бы вдруг зашел к ним. Но Настя просто не могла об этом думать…
А потом они лежали в обнимку в постели, голые и счастливые.
– Мне, наверное, уже пора, – сказала она.
– Наверное, – усмехнулся он.
– Так и лежала бы здесь…
– А ты не думай, что тебе куда-то надо.
– Я не могу не думать…
– Давай попробуем отвлечься.
Он достал из тумбочки папиросу, понюхал ее, кивнул. И зажег. Это был косяк с анашой, Настя это понимала, но отказываться не стала. С трудом затянулась, закашлялась. Из глаз брызнули слезы, но это не помешало ей снова затянуться.
– Ну вот и все! – трагическом голосом сказал он.
– Что все? – испуганно встрепенулась Настя.
– Теперь ты с этого дела не слезешь?
– Хочешь сказать, что я наркоманка?
– А по-твоему, люди, которые ходят по улицам и курят, наркоманы?
– Они курят анашу?
– А просто курят. И ты теперь будешь просто курить…
– Просто курить?
– Я когда бросаю, долго не курю. А потом разок затянулся, и все, понеслась. И ты не сможешь теперь остановиться.
– Так я не бросала…
– Да?.. Ну, может, и остановишься…
– Остановлюсь бросать? – дурашливо засмеялась Настя.
– Остановишься курить.
– Брошу останавливаться курить? – захохотала она.
Это был самый настоящий приступ беспричинного смеха – до боли в животиках. У Насти пересохло в горле, а она все продолжала хохотать.
* * *
Калитка на замке, двери в дом на запоре. Машины во дворе нет. Значит, и Жени не должно быть. Настя зашла в дом, вымыла руки, на кухне взяла медную турку, насыпала туда кофе. Сначала нужно передохнуть с дороги, а потом уже можно браться за уборку. Сегодня в институте был трудный день.
