Опыт остановленной жизни. Основание всеобщей науки - страница 13

Он уходил из рая один – уходил, чтобы жить «со скорбью» (Быт. 3,17). Из рая не уходят парами. Ева со своим змеем осталась в раю потреблять плоды древа жизни. Ева – это юная дева, красота, жизнь. Изгнанник, так влекущийся к девичьей красоте, обречен на жизнь без нее. Человеческое общество всегда делилось на центр и окраину. Можно и нужно рассматривать рай как центр жизни, а место изгнания – как окраину мира, край земли, где на уступе скалы распят, пригвожден судьбой мыслящий Прометей. Жизнь есть потребление. Блага стекаются в центр, где и присваиваются способными особями. На окраине живут трудной, неблагополучной жизнью. Девы устремляются в центр, где их красота потребляется благополучными особями. От века способные особи делят благо и красоту в том числе, но самопознание совершается злополучным изгнанником. Райская жизнь есть по сути своей благополучная, совершенная, истинная жизнь. О смысле жизни здесь вопроса не задают и к истине не стремятся. Зла не имеют, поэтому и добра не знают. От добра не ищут добра, благополучие не мечтает о благе. Отрок, изгнанный из рая и заключенный в оковы злополучия, вынужден познавать жизнь. Бог-Отец, изгоняя отрока из рая, говорит о скудной, убогой и скорбной жизни, которая ждет изгнанника. Изгнание из рая на край земли есть принуждение к познанию, к поиску пути жизни.

Все приходят в мир, чтобы жить. Все приходят жить, но не познавать. И он хотел полагать себя, присваивать благо, но был изгнан. Оставшиеся в раю срывали плоды дерева жизни, брали даром цветущую красоту юных дев, а он был принужден велением неизбежной судьбы к познанию добра и зла. Изгнаннику доступны только плоды дерева познания, возвышающегося вне рая, на окраине мира. Дерево познания есть крест, дерево смерти. Бог сказал об этом дереве: «Не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь» (Быт. 2,17). Жизнь в оковах за пределом рая, неволя распятия на скале или древе есть сущее небытие, познание. Бытие и небытие, жизнь и смерть есть противоположные возможные формы жизни. Смерть, сущее небытие есть состояние остановленной жизни. Бытие и небытие есть потребление и познание, жизнь мирская и жизнь мыслящая. Изгой, обретающий плоды познания, умер для мира. Бог не обманывает, когда говорит, что вкушающий плоды древа познания «смертью умрет». Только не познание есть причина прекращения жизни, но, наоборот, прекращение жизни есть причина познания. Мышление есть жизнь в другом измерении, жизнь в себе, в уме, но не практическая жизнь во внешнем пространстве. Для внешнего мира, для жизни молодых жизнерадостных тел изгой, живущий в себе, умер, его нет в мире. Про изгнанника можно сказать, что он ушел из жизни, чтобы жить духом, познавать. Уход от мира в себя есть уход в другое измерение жизни. Мышление, самопознание есть единственная реальная потусторонняя жизнь. Представление обывателей о потусторонней жизни как «загробной», наступающей после физической смерти индивида, есть беспочвенная фантазия, эксплуатация бесчестными или неумными особями древней мудрости. Бытие и небытие есть райская жизнь и существование в оковах на краю земли. По Кольцову, поэтически выразившему трагизм остановленной жизни, быть злополучным значит «заживо умереть». Бытие и небытие есть и различные состояния психики: бытие есть рефлекторное потребление, бессознание, а небытие есть познающая жизнь, мышление. Познающий индивид знает и свою действительную жизнь как небытие, и бытие как свой идеал. Только совершенная жизнь не знает ни бытия, ни небытия, ни идеала, ни действительности.