Оракул Ленорман за чашкой кофе - страница 2

Особенно популярной тассеография в России стала в XIX веке. В этот период кофе пили уже в каждом доме по несколько раз в день. В это же время стало признаком хорошего тона приглашать для развлечения гостей на праздники, торжества, светские рауты, журфиксы предсказательницу на кофейной гуще.

Особую известность в первое десятилетие XIX века приобрела некая фрау Кирхгоф, по профессии модистка, представлявшаяся то Александрой Филипповной, то Шарлоттой Федоровной. Жила она в Санкт-Петербурге. Вся жизнь этой женщины была покрыта тайной. Когда и где родилась, чем занималась раньше – неизвестно. А известна лишь череда догадок: то ли немка, то ли голландка, то ли баронесса, то ли вдова пастора… Загадочная дама завоевала необычайную популярность как очень модная гадалка, и это не могло не привлечь внимание светского общества столицы.

Гадала она на кофейной гуще, по линиям на ладони и на картах.

Русский литератор середины XIX века Петр Катарыгин так описал знаменитую гадалку: «Вдова пастора, высокая ростом старуха лет шестидесяти, наружностью менее всего походила на колдунью. Довольно свежее лицо напоминало старушек Рембрандта. Черное шерстяное платье и такая же шаль с узенькой блестящей каймой составляли ее постоянный неизменный костюм».

А вот описание фрау Кирхгоф, данное писателем Борисом Садовским в книге «Петербургская ворожея»: «Полная, с орлиным носом женщина в белом платье».

О том, как в действительности выглядела Шарлотта, остается только догадываться.

Любопытно и другое обстоятельство: почему из сотен имен безвестных гадалок и ворожей Северной Пальмиры в памяти современников осталось лишь имя немки Александры Филипповны Кирхгоф? Вероятнее всего потому, что в числе клиентов светской гадалки были и государственные деятели, и самые знаменитые люди того времени: Пушкин, Баратынский, Лермонтов.

В конце 1811-го или в начале 1812 года император Александр I, предчувствуя неизбежность войны с Наполеоном и не желая этой войны, обратился за помощью к прорицательнице. Госпожа Кирхгоф предсказала императору: «Ваши дела пойдут блестяще, если вы будете действовать смело и энергично. Вначале вы испытаете большое несчастье, но, вооружившись твердостью и решимостью, преодолеете бедствие. Вас ждет блестящее будущее».

Так и случилось. Сначала было бедствие – вторжение Наполеона, французы в Москве, пожар Москвы, а затем триумфальный въезд императора Александра I в Париж во главе русской армии на белом коне.

После войны 1812 года в Санкт-Петербурге появилось множество молодых людей в военной форме. Оживилась салонная жизнь. Многие сломя голову бросились испытывать судьбу, отчаянно флиртуя с чужими женами на балах, проигрывая состояния за карточными столами, с легкостью раздавая и принимая вызовы на дуэли. И так сложилось, что в среде молодых офицеров, повес и бретеров именно Александра Кирхгоф стала самой популярной предсказательницей. Ее называли то старухой, то теткой, изредка – ведьмой. Часто несколько фамильярно упоминал о ней Александр Пушкин, приговаривая: «Ведьма знает, ведьма не соврет».

Так называли ее молодые тридцатилетние люди, которым она казалась уже пожилой матроной. Благодаря своему имени и отчеству (Александра Филипповна) у петербургских повес она была известна под кличкой «Александр Македонский», наверное, в честь знаменитого Александра Македонского, сына Филиппа.