Это был неблагополучный район. Я долго не мог понять, в каком подъезде квартира этого Хазина. Бесконечно длинная типовая советская девятиэтажка с треснувшими панелями, таблички с номерами квартир над подъездами сбиты. Возле входной двери, перегородив дорогу, вальяжно припарковался дорогой внедорожник, из приоткрытых окон которого на весь двор завывала блатная музыка. Я моргнул дальним, и водитель нехотя чуть-чуть подвинулся, ровно настолько, чтобы я мог протиснуться вплотную между ним и ограждением. «Интересно, – подумал я, глядя на его наглую круглую рожу, – пропустил бы он меня на моем седане».
Внутри дома оказалось не лучше: стены изрисованы, вонь испражнений в лифте. Общая дверь на площадке восьмого этажа выломана. Я уже собирался позвонить ему в квартиру, когда меня отвлек резкий звук. Как будто упало что-то тяжелое. Из-за соседней двери раздались нечеловеческие крики. Предчувствуя неладное, я подошел вплотную к двери и прислушался: там начиналась семейная ссора. Судя по воплям, на обычную в таких случаях тему. В этот момент дверь квартиры Хазина распахнулась, больно ударив меня в плечо и припечатав головой к соседской двери. Я увидел, как из квартиры пулей вылетел взъерошенный человек, а за ним через две три секунды еще двое. Я не успел их толком рассмотреть, они меня вовсе не заметили.
Я сразу понял, что первый из них был Хазин. Его преследователи разделились: один побежал вслед за Хазиным по лестнице, другой стал спускаться на лифте. Третий скорее всего ждет в машине.
Секунд двадцать я разглядывал типа, ожидающего лифт, и не понял, кто это. На бандита вроде не похож, на фсбшника тоже. Может быть, из местных оперов, сейчас вообще трудно понять, кто есть кто. Внизу раздался визг резко стартующего автомобиля: значит, Хазин вырвался на улицу. Понятно, что домой он в любом случае теперь не вернется – поймают его преследователи или нет. Тип уехал и я, не торопясь, спустился вниз. Во дворе все было тихо и спокойно, лишь ноющее плечо напоминало о случившемся. А может, это и к лучшему, что я немного не застал Хазина дома. Знакомство с его «друзьями», вполне возможно, не сулило ничего хорошего.
Проехав пару небольших пустынных улиц, я вырулил на ведущий в центр проспект. Здесь на перекрестке недавно произошла авария. Люди выходили из остановившихся машин на проезжую часть. Все случилось буквально несколько минут назад. Врезавшийся в дерево внедорожник БМВ дымил смятым капотом. За рулем с гримасой боли и отчаяния сидел круглолицый человек. Ему зажало ноги. Я узнал любителя блатной музыки. Боковая и задняя дверь машины были распахнуты, но пассажиры не спешили оказать пострадавшему помощь. Их не было видно. Я медленно поехал вперед. Метров в пятидесяти от БМВ уже на другой стороне перекрестка колесами печально в небо смотрел пустой «Мерседес». Водительское окно перевернутой машины было выбито. Я продолжил движение и вскоре поравнялся с двумя подтянутыми молодыми людьми, бежавшими вдоль дороги. Одетые в джинсы и пиджаки, они мало походили на бегунов спортсменов. Впрочем, бежать им оставалось недолго. Впереди была видна их цель – подволакивая поврежденную ногу, старательно ковылял коренастый молодой человек с рыжей бородой. Это был Хазин.
Поравнявшись с ним, я открыл окно и крикнул, чтоб он садился в машину. Хазин недоверчиво посмотрел на меня, затем оглянулся назад и дернул за ручку двери. Я остановился, пока он неуклюже залазил внутрь, увидел через зеркало, что преследователи предприняли отчаянный рывок. Их красные от напряжения лица не внушали доверия. Тем более один из них полез во внутренний карман пиджака и явно не за сигаретами.
