– Жесть, я так комплексовать скоро начну… – нахмурилась она и вдохнула слегка пожелтевшую ткань трусов, – чего он ерунду говорит, ничем не воняет…
После слов супруга, Роза почувствовала стремительно развивающийся половой комплекс. Она вдруг ощутила себя мерзкой и грязной, словно ее женская сущность– это страшный позор! Словно, ее вагина источает какой–то неприятный запах, все вокруг это чувствуют и смеются над ней.
Она непрестанно думала об этом, безнадежно пытаясь отогнать эти мысли. Тяжело вздохнув, она направилась по длинному коридорчику в зал, за свежим бельем. Косо глянув на спящего супруга, она вдруг почувствовала себя беззащитной перед ним.
Ощущая перед мужчиной полную наготу, она рефлекторно сжалась. Ей вдруг стало стыдно, что она ходит голая, в его присутствии! Стыдно, что она женщина, стыдно за свое тело и физиологию…
“Капец, блин! Почему я так стыжусь этого… – хмуро думала Роза, – пять лет мы спорим об оральном сексе, но ни разу он не говорил, что я воняю… Вроде, он не хотел меня задеть, а все же, задел. Я понимаю, что именно он имел в виду, но мне теперь совсем не хочется раздеваться перед ним, мне стыдно показывать ему свою вагину… Стыдно за свою женскую сущность…”
Она быстро нацепила на себя черные трусы, теплые колготки и футболку. Сверху уютно устроились темно–синие джинсы и тонкая белая кофточка.
– Так, время семь… – задумчиво произнесла она, – пора будить!
Роза быстро вышла из зала, прошла по длинному коридорчику и свернула в детскую комнату.
– Гуля! Гулечка! Вставай, солнышко, в садик пора! – нежно пробормотала девушка, присаживаясь на край детской кровати, – поднимайся, моя, пора!
Гульнара сонно посмотрела на маму и потерла глазки.
– Доброе утро, мама! – улыбнулась девочка и медленно поднялась на кровати.
– Давай, одевайся, зубки чистить и завтракать! – скомандовала Роза и быстро удалилась из комнаты.
Вскоре, девочки были одеты и суетливо копошились в прихожей.
– Мама, а мы на такси поедем? – хлопая невинными глазками, вдруг спросила Гуля.
– Нет, моя хорошая, на такси нам папа денег не дает! Говорит, что дорого… – как–то грустно пробормотала Роза, завязывая на шее дочери толстый серый шарфик.
Застегнув последнюю пуговицу на теплом пуховике ребенка, девушка взяла с вешалки длинную черную шубу и быстро накинула ее на свое маленькое, хрупкое тело.
– Давай, вот так сделаем… – Роза присела на корточки, тщательно закрывая шею дочери толстым шарфом и подтягивая шапку.
Она еще раз косо глянула на спящего супруга, нервно накинула капюшон и взяла ребенка за руку. Девочки тут же вышли в подъезд. Когда лифт остановился на первом этаже, Роза снова взяла дочку за ручку и повела к выходу. Она быстро стучала мощными сапогами по бетонному полу подъезда, периодически, подгоняя ребенка за собой.
– Зай, давай быстрее! Опоздаем! – бормотала она, нажимая на кнопку домофона.
Пропиликав свою нехитрую мелодию, дверь подъезда тут же раскрылась и выпустила их на улицу. Активно перебирая своими маленькими ножками по хрустящему снегу, Гульнара следовала за мамой. Девочки быстро шли через одинокие зимние дворы. Вокруг царила белоснежная тоска, одинокие машины ледянели под стойким морозом, старенькие девятиэтажки тоскливо окружали всю местность.
Роза тяжело дышала от крепкого мороза, шмыгая носом и кривя пухлыми губками. Подходя к зданию детского сада, она чуть ускорила шаг, все так же, суетливо перебирая маленькими ножками.
