– Слушай, – Жедырев почуял неладное. Все еще не веря происходящему, он, тяжело дыша, озирался по сторонам – я тебе евриков дам, долларов, несколько лямов, отпусти, ну? Ты же, небось, ненаворовался еще, а тут и делать ничего не надо, ты вроде как чистый получаешься, ну?
– Я не продажная тварь, в отличие от тебя…
– Кто! Я продажная тварь? Что же тогда детей маленьких продают, а? Ты, небось, сука копейку с этого имеешь? – слюни Жедырева летели во все стороны – Мля, скотина, да у нас все продажные, и ты сука в первую очередь… Бери гнида деньги и пошли вместе с девками гулять, тебе видать незнакомо это…
– Семерочку ему – резко прервал премьер. Наступила тяжелая тишина. Краем глаза Жедырев заметил, как одна фигура напряглась.
– Какая семерочка – глядя на фигуру и тяжело дыша, опустившимся голосом сказал Жедырев – ты чё гонишь…
– Это эмоции – сказал из угла спокойный женский голос. Премьер отвернулся к окну. Через минуту он ответил:
– Завтра в восемь! Нет, в семь… времени мало… Здесь! Этим же составом. Этого тоже сюда – он развернулся и пошел к выходу. Жедырев зачем-то кинул ему в спину:
– Доживи еще до завтра, падла… Эй, мляди, дайте закурить…
Всю ночь премьер занимался работой. Немного поспав, утром он вместе с Ольгой приехал в тот же дом. Осень задержалась и навевала уныние, зима никак не приходила. В начале восьмого утра было темно. Войдя, они увидели в полумраке Жедырева, также сидящего на стуле со связанными сзади руками, и фигуру в углу комнаты. Жедырев посмотрел на вновь прибывших и усмехнулся, пробормотав что-то себе под нос.
– Проспался? – на ходу бросил премьер Жедыреву и обратился к Ольге. – Позвони в больницу дежурному врачу или кому там… узнай, как там дети – та кивнула и вышла в соседнюю комнату.
Он подошел к окну и посмотрел в него. На неосвещенной улочке рядом с домом никого не было. Глухомань, нашли же место. Вчера впопыхах, в темноте, он не успел толком рассмотреть, куда его привезли. Да и сейчас, пока ехали, не обратил внимания. Он посмотрел на машину, привезшую его с Ольгой. Микроавтобус с затонированными стеклами ничем не привлекал бы внимание, если бы это была не единственная машина в поле зрения. Сзади машины поднимался небольшой дымок, видимо, водитель не заглушил двигатель. Хотя недалеко от нее он увидел силуэт внедорожника. Скорее всего, на нем привезли Жедырева. В соседних домах свет не горел, собаки не лаяли, возможно, никто здесь и не живет, заброшенный квартал. Повернувшись, он спросил:
– Слушай, ну вот у тебя куча бабок, ты беспредельничаешь вовсю, неужели ты вообще ничего не боишься?
– Я уже отбоялся свое – хмыкнув, ответил Жедырев.
– Да нет, тебе придется снова побояться, я все для этого сделаю – премьер поставил ногу на стоящий рядом стул, локоть уперся в коленку, а кулак в подбородок. Премьер предстал в задумчивом виде. Время шло, но Ольги все не было. Он посмотрел на часы и, не выдержав, заглянул в соседнюю комнату, где Ольга негромко общалась по мобильному телефону. Увидав его, она показала указательным пальцем и прошептала губами, что еще буквально минутку. Премьер вернулся к Жедыреву, все его мысли были заняты предстоящей поездкой по государственным делам, и любая задержка заставляла его нервничать. Наконец в комнату вошла Ольга и остановилась в дверях. Премьер взглянул на нее, в комнате повисла гнетущая тишина.
– Ну, чего молчишь? – не выдержал премьер.
