– Я не пацан какой-нибудь. Мне бы спелого, посочнее, поаккуратнее! Я все-таки в возрасте. Мне бы что-нибудь вроде вас.
Он прямо намекнул, но его чувства были игнорированы:
– О нет, что вы! Наши девочки строго сертифицированы! Они со знаком качества и, разумеется, одноразовые. Из экологически чистых и без добавок. Они умеют все! На любой вкус. На любой порок. Даже если вы Синяя Борода. А если не хотите извращений, у нас есть умницы, девочки – стипендиатки, лауреатки.
– Вот как?
– Да, золотые куколки. Из последней партии. Они, конечно, дороже, с выборочным интеллектом, не с каким-то имитатором миниатюрного мозга. Хотя на мозги у нас нет спроса.
– И чем же, в основном, интересуется клиент?
– Иногда есть спрос на голос, на особые интонации во время экстаза. Или требуется чувствительность на некоторые матерные слова. Но я Вам скажу по секрету: спрос на талант – самое омерзительное извращение.
– Таланты? Здесь? – сыщик недоверчиво оглянулся. Мадам уже отвлеклась на другого господина.
Краем глаза Уни Стар Эйч заметил, что Треффи запал на огненно-рыжую красотку в привокзальном стиле дооколоземной эпохи.
Дымящая сигарета в разбитых губах и недопитая бутылка пива, бережно прижимаемая к груди, насмерть поразили воображение сержанта. Избранница лихо вцепилась в его локоть и куда-то нежно увлекала. Треффи уперся башмаками в пол и беспомощно озирался. Еще мгновение – и он изменит долгу.
– Ах, Треффи, Треффи! – просигналил ему шеф в ухо. – Вот чего тебе не хватало всю жизнь! Романтики эпохи спидопандемии! Сукин сын! Выбрал последнюю шваль! Твое счастье, если объект не усовершенствован венеротикой. Разбиралось недавно дело о намеренном заражении с целью достижения правдоподобности образа. Но это, к счастью, случилось в более скромном заведении.
Уни Стар Эйч не удержался и по-отечески просигналил:
– Вперед! Но осторожнее, сынок. Вколи на случай сразу две инъекции трикса.
А мадам Ли тем временем снова подлетела к сыщику под прикрытием, продолжая ворковать о преимуществах одноразовых шлюх. Ворсистый голос все более погружал сыщика в упоительный круговорот забытых страстей.
Вообще, Уни Стар Эйч никогда не был ни ловеласом, ни примерным семьянином, хотя ему пришлось однажды сойтись с реальной женщиной, а не с каким-то суррогатом из тепловолокна. Он познакомился с ней на станции «Орхидея» во время расследования заурядного дела о подлоге. Девушка подделала подпись в резюме, чтобы найти приличную работу. Она была пышкой, и получала везде отказ. Он выручил несчастную. Разорвал доказательства у нее на глазах, чем вызвал гормональную бурю в ее полнокровном организме. Она переехала к нему, разумеется, не в качестве домработницы.
Бедная толстая прожорливая Гема! Этот вечно переполненный мешок страстей и слез! А ведь любил! Переживал! Дал по морде сопернику! Ушла! И печет свои пироги теперь где-то на «Плутархе». Прославленного сыщика променяла на полунищего скрипача. Остановилась в одном из непрестижных порталов послушать жалобное пиликанье, прослезилась, привела домой, накормила ватрушками, собрала вещи и рванула с ним, куда глаза глядят. Чертова толстая, жуткая Гема! Сидит сейчас, наверно, подперев подбородок кулачком, и смотрит, как ее сверчок трескает пончики за обе щеки. Разумеется, купается в слезах от умиления!
…Мадам Ли между тем решительно продолжала игнорировать намеки немытого дальнобойщика, в котором она чутко распознала скупердяя, из тех, кто, вытащив пропотевшую заначку из носка, требует или малолетку с розовым бантиком, или медсестру с катетером. Разумеется, мадам всегда строго отсекала от своего сердца вожделенные взгляды и намеки – таких вот.
