– Это ваше дело. Сами разберетесь, – говорил он.
Но на посиделки на бревнах, где по вечерам собирались здешние парни и девчата, он меня с собой никогда не звал. Зато чтобы пошляться днем по городу просто так, для него не было лучше товарища, чем я.
Постижение Мари премудростей русско-татарского языка продвигалось весьма успешно. Она уже сносно лепетала по-нашему благодаря стараниям и учительскому таланту старшей жены. Азиза настояла, чтобы при занятиях, кроме репетитора, студентки, ее и старшего сына Ивана, никого более не было. Домочадцы поворчали-поворчали, но приняли сие как закон. Поэтому, пока Азиза занималась с француженкой, я обучал Ивана премудростям фехтования, коим благодаря урокам месье Бопре и господина Швабрина обладал для дворянина неплохо. Еще я много рассказывал юноше о нашем житье-бытье за Уралом. Как принято ухаживать за дамами на балах в дворянских собраниях. Что есть такой великий город – Санкт-Петербург, который вся просвещенная Европа называет Северной Пальмирой. Где сотни каналов, а дома каменные и многоэтажные. Где множество дворцов. В них живет сама государыня-императрица и ее приближенные. Мои рассказы Ивана впечатляли, и он частенько говаривал:
– Вот бы там побывать и посмотреть на все эти диковины.
А пока мой товарищ грозился завтра показать местные достопримечательности: как в Московской Татарии празднуют Рождество.
Востроглазая Настюха, уже битый час сидевшая подле оконца и разглядывающая небо, вдруг радостно залепетала:
– Ой, звездочка зажглась. Боженька родился.
Все тут же бросились к окнам и убедились, что на самом деле на еще сером небосклоне на севере появилась бледная точка.
– Полярная звезда, – с важным видом пояснил я.
Старуха злобно зыркнула на меня и прошипела:
– Звезда волхвов. Она приведет их к яслям, где лежит Сын Божий.
Я не стал возражать. Уж больно хотелось есть.
Все вдруг неожиданно пришло в движение. Слуги и тетки забегали из горницы на кухню и обратно, вынося оттуда благоухающие кастрюли, сковородки, чаны, казанки. Через считанные мгновения стол был накрыт, и все домочадцы, как солдаты на плацу, выстроились вокруг него.
Слово взяла бабка Пелагия, как старшая. Она прошепелявила незнакомую мне молитву на тарабарском языке. Потом все начали креститься. Я перекрестился тоже. Вдруг страшной силы удар обрушился на мои руки и грудь. Я поднял глаза и увидел, как старая ведьма опускает свою корявую клюку:
– Бог ничего щепотью не давал. Двумя перстами крестятся. Антихристово отродье!
На помощь пришел Иван.
– Бабуля, не ругайся. Его так воспитали, в такой вере. В чем его вина? Праздник сегодня, грех ругаться.
Последние слова юноши возымели на старуху влияние, и она, опираясь на клюку, похромала к своему стулу.
– Только посадите этого отступника за дальний стол, с дворовыми людьми. Неча ему тут мне глаза мозолить.
– И ты посмел после всего этого появиться мне на глаза!
Конец ознакомительного фрагмента.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
