В этот момент я заметил, как лицо китайца стало бледным, как мел. Он тяжело задышал, и схватился за сердце. В какой-то момент мне даже показалось, что я перестарался, и его сейчас хватит удар. А исходя из того, к какому клану принадлежал этот глава (а я уже узнал о нём побольше), я бы не хотел, чтобы этот человек умер у меня в лавке. Мне кажется, что вся Австро-Венгрия несёт меньше угрозы, чем его клан и их союзники, если их разозлить.
Сонг Ядонг издал хриплый стон, и по его лицу, покрытому мелкими морщинками, потекла струйка пота.
У него на руке был артефактный браслет, который отслеживал состояние его здоровья. Когда здоровье начало барахлить, в лавку начали ломиться его охранники, даже пытались выбить закрытую дверь. Пришлось её открыть. Они ворвались с оружием, пытаясь понять, что угрожает их господину. Нужно было видеть их лица, когда китаец повернулся и окинул их грозным взглядом. Они сразу поняли, что совершили ошибку, согнулись в поклоне, и следующие пару часов, даже не разгибаясь, покорно ждали своего хозяина.
Наконец, когда Семёныч принёс последний лот – тот самый чайный сервиз, китайца и вовсе разнесло, и, уже не сдерживая эмоций, он просто разрыдался, упав на колени перед этим сервизом. Я, глядя на него, понял, что это были слёзы радости.
– И сколько стоит эта красота? – спросил он, с трудом сдерживая дрожь в голосе.
– Четыре миллиона…
– Я даю пять! – воскликнул Сонг Ядонг. Интересный стиль торговли, однако, но кто я такой чтобы возражать?
В итоге, общая стоимость сделки принесла мне десять миллионов.
В конце китаец даже предложил мне оставить своих телохранителей в качестве извинения. Это, конечно, было интересное предложение, но пришлось отказаться.
Когда Сонг Ядонг выходил из лавки, руки у него тряслись. Он с трудом удерживал равновесие, будто выпил литр водки. Но всё равно его глаза сияли.
После этого и Семёну Семёновичу пришлось пару капель плеснуть в виде коньяка для успокоения нервов, когда он увидел, какую сделку я провернул, и за сколько. Из-за этого ему тоже поплохело.
Когда я уже собрался ехать домой, раздался стук в дверь и в лавку вошел какой-то однорукий мужчина.
– Добрый день! – сказал он.
– Добрый вечер, – ответил Семён Семёнович. – Вам что-то подсказать?
– Подсказать? – мужчина, с интересом оглядывая торговый зал, нахмурился. – Я по объявлению о наборе в гвардию, – он сделал паузу. – Но, зайдя сюда, мне кажется, что это какая-то ошибка.
– Нет, не ошибка, – сказал я, выходя вперёд. – Всё правильно. У нас действительно идёт набор в гвардию.
– У вас? – мужчина с удивлением посмотрел на меня.
– Да. Меня зовут Теодор Вавилонский. С кем имею честь общаться?
– Дмитрий Сергеевич Макаров, – ответил он, протянув мне свою единственную левую руку.
Мы обменялись рукопожатиями.
– Интересная ситуация получается, – сказал я, невольно улыбнувшись.
– Я так понимаю, я свободен? – он скривился, с недовольством глядя на меня.
– В смысле, «свободен»? – не понял я. – Так ты в гвардию пришёл записываться или просто поздороваться?
– А смысл, – пожал плечами он, – если вы меня на место не возьмёте?
– Почему это не возьму?
– Ну, как минимум, вы сами шутку отпустили…
– Дело в том, – пояснил я, – что наш инструктор по физподготовке – Слон – большой любитель заставлять всех отжиматься или подтягиваться. И он очень не любит, когда кто-то отлынивает от его занятий.
– Ну, вообще-то, я умею отжиматься на одной руке, и подтягиваться тоже, – ответил Дмитрий.
