Диалог инквизитора прервал монах Эусибио. Он с удовлетворением приблизился к Матео ди Бьянконе и сообщил:
– Мессер, вы были правы. Одно заклинание на итальянском языке в рукописи написано рукой аптекаря Йорно, и это опять подтверждает его страшную вину.
– Что и требовалось доказать. Твоя греховность полностью подтверждена, и ты заслуживаешь наказания. Брат Эусибио, отдай мне этот трактат, у меня он будет в большей сохранности, – заявил инквизитор.
– Это ещё не всё. В тайном месте, под аптекарским прилавком, найдены запрещённые к хранению гадальные карты Tarocci, – заявил монах.
Доминиканец хотел положить карты на пол, к ногам, но инквизитор взял их в руки и медленно рассмотрел, подойдя к окну.
– Прекрасная работа, очень интересный экземпляр карт. Спасибо, брат Эусибио! Сегодня улов просто замечателен и превзошёл все ожидания. В этот раз я порадую своего наставника, монсеньора Муцио ди Вителли, – довольно заявил инквизитор.
Мысли и размышления Йорно вновь подтверждались. Матео ди Бьянконе, в отличие от обычных инквизиторов, не боялся брать еретические вещи в руки. Он прекрасно разбирался в «Книге разнообразных заклинаний, экзорцизмов и зачарований». Инквизитор знал содержание недоступного обычным людям гримуара папы Гонория III. Это всё в совокупности говорило о том, что он очень сведущ в магии и еретических науках. Йорно понял, что ему уже не отпереться не только от обвинений, но и от тяжёлого наказания. Теперь его жизнь не стоила и гроша, мага ждала площадь Кемадеро. Так называлось специальное место вне городских стен для сжигания осуждённых за ересь. Он корил себя за преступную беспечность. Если бы он был более внимателен к городским слухам, если бы он чаще гадал на картах Tarocci и применял ритуалы чёрной магии, то обязательно бы предугадал прибытие инквизиции. Однако главным в данный момент для него было совсем другое, чем сожаление. Йорно желал сохранить тайну старого мага Антонио, укрывающегося в горах Лигурии. Он прекрасно понимал, как инквизитор может узнать, где прячется Антонио. Йорно поклялся Люцифером, что не допустит этого даже ценой своей жизни, которая всё равно уже была обречена на костёр.
Матео ди Бьянконе вновь с удовольствием прошёлся по помещению, остановившись напротив аптекаря и ничего не понимающего воспитанника, заявил:
– Напомню тебе, маг Йорно, правила, на основании которых инквизитор или епископ могут подвергнуть кого-либо допросу с пристрастием и пыткам. Правило первое. Пытке подлежит обвиняемый, непостоянный в своих показаниях, утверждающий сначала одно, затем другое, отвергая при этом главные пункты обвинения. Правило второе. Подозреваемый, обвинённый даже одним свидетелем, должен быть подвергнут пытке. Общественная молва плюс хотя бы одно свидетельство вместе составляют уже половину доказательства. Ещё одно положение – и тоже очень серьёзное. Подозреваемый, против которого удалось предъявить одну или несколько серьёзных улик, должен быть подвергнут пытке. И последнее правило. Обвиняемый, взятый по доносу, но не делающий признаний во время допроса и непостоянный в ответах, тоже должен подвергнуться пытке. Так сказано в «Руководстве для инквизиторов» 1323 года Бернара Ги, великого инквизитора и епископа. В общем, куда ни посмотри, как ни крути, везде одна лишь пытка. Однако у тебя есть утешение. Если ты ни в чём не признаешься на допросе с пристрастием, то будешь считаться невиновным после него. Если выживешь на костре, то сможешь насладиться правотой, если нет, то порадуюсь я. Тебя и воспитанника Клето ждут ужасные мучения, а затем площадь Кемадеро. Улик и обвинений против вас, сам понимаешь, предостаточно. Но кое-что может помочь. Расскажи мне, где прячется старый маг Антонио, и я прощу твоего воспитанника и дарую жизнь тебе. Хорошенько подумай, даю для этого немного времени. Если ты не расскажешь правды, то я и сам кое-что придумал для поиска в горах Лигурии твоих друзей-еретиков. Брат Эусибио, будь добр, поставь часы на десять минут.
