Хехт стоял над погребальным костром, провожал взглядом взметавшиеся к небу языки пламени в красных и белых искрах. Он помнил, как гнусно пахнет жареная человечина. Черный смрад пожара 1281 года чудился ему в запахе костра, и вставали в клубах дыма призраки далекого прошлого. Неизвестно, что страшнее было в те часы, пока убитые превращались в обугленные скелеты, – увидеть недвижимую фигуру Хехта в птичьей маске или все же без нее?.. К пяти утра, когда слабенькая заря бледным лучом прочертила восток, все закончилось: в Нолердэне стало на две безымянные могилы больше, а тело некроманта лежало у стены часовни в точности там и в той позе, что и было найдено.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
ЦЕПИ ВЗАИМНЫХ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ
Маркус после прихода Лазаря закрыл ворота, закрыл двери часовни, закрыл ставни. Потом спрятал в чулан кувшин кваса и достал со вздохом бутыль самогона. Налил, поморщился, выпил. Поколебавшись, отставил кружку. Сидя за столом, перебирал бусины четок, прокручивал разговор с Посланником. Сами собой всплыли полустертые воспоминания о первых годах жизни в Ротебурге. Маркус был родом из крошечной деревушки около Цвилига. Там же он прожил до совершеннолетия, принял постриг и уехал в древнейший монастырь страны, в городе Атру, где проявил похвальное рвение к изучению богословских дисциплин. Острый язык и прямота взглядов не только помогли ему завоевать уважение, но и вызвали зависть и опасение, что молодой провинциал становится слишком близок престарелому Главе Церкви. Освободившийся пост настоятеля в приходе Ротебург оказалось как нельзя кстати, чтобы отвязаться от конкурента. Честолюбивый молодой священник Маркус проклинал братию атрусского монастыря весь нудный путь через горы, реки и леса до Тюрлагена. От Тюрлагена до Ротебурга он уже не матерился, забился в угол омнибуса и предался созерцанию Хольфштаттской равнины пополам с мечтами о просветительской деятельности и духовном спасении заблудших детей нации.
Ротебург его приятно удивил. Особенно ему понравился аббат Иверис Проген из Вольфгартена. Тот очень обрадовался приезду молодого, сведущего в науках и теологии Маркуса, встретил как родного сына и надавал кучу советов о том, как лучше общаться с гражданами Города. Горожане отнеслись к молодому настоятелю приветливо, но опасливо – безбородый широкоплечий парень походил на королевского гвардейца больше, чем на монаха. Впрочем, его проповеди были понятны и привлекательны – простые люди видели в них ответы на свои насущные вопросы, образованным льстила тонкая ирония и красочные примеры при толковании священных текстов. Так что довольно быстро Маркус завладел симпатиями всех.
Он ждал, когда к нему явится граф Ульш Ротмунд. С первого дня, когда ему наболтал глупых баек Проген. Ждал долго. С замиранием сердца озирался вечерами на зазевавшихся прихожан. Гулял у замка Ротмунд, задирал голову и смотрел на зубцы двойных стен. Ждал. Слушал сплетни. Ждал. Время шло. Он побывал уже на завтраке у председателя Совета, на обеде у судьи, на ужине у брандмейстера. Начальник налоговой полиции, неуловимый и таинственный, почти мифический граф-вампир, все не приходил. По всем законам жанра, они встретились в тот вечер, когда за обыденными заботами Маркус и думать забыл о навязчивом напряженном ожидании неведомого.
***
Был теплый летний вечер. Солнце село за горизонт, но небо еще горело на западе золотом и багрянцем. Светлые сумерки окутывали сад. Маркус запер ворота и прошел по дороге к келье, занятый мыслями. Он вздрогнул и остановился, краем глаза приметив узкий силуэт на обочине. Легкий ветер шевелил складки черного бархатного плаща. Замеченный, он шагнул навстречу, снимая капюшон. На плечи упали пряди серых волос, и алые глаза захватили Маркуса – всего, разом. Лучистые, пронзительные и мягкие, обворожительно-прозрачные. Глядя в них невозможно лгать. Они были полны спокойствия и безмятежности, внимания и… доброты?.. Маркус непроизвольно отшатнулся, сглотнул ком в горле.
