– Ну теть Ира-а, ну как мы понесем… Мы ее купили…
– Значит, пусть деньги вернут.
– Да они не возьмут обратно!
– А это почему же?
– Потому что, – чем-то чавкая, пробасил Савва, – она у них там все погрызла. Она клетку научилась открывать.
– Так… А что вы делали в ванной? – спросила я – другого вопроса от растерянности мне в голову не пришло.
– Клетку мыли! Нам ее хозяева отдали с клеткой, чтоб не тратиться!
– С той самой клеткой, которую она умеет открывать? – уточнила я.
Племянники красноречиво переглянулись. Наконец Арина выдавила:
– Ну да… Но мы проволочкой замотаем. Хорошо? А если что, замочек купим. Мы будем следить! А когда уедем к бабушке, она у вас тихонько посидит, да? Ее же выгуливать не надо, и мебель она не портит, если ее закрыть. Тетечка Ирочка! У нас никогда не было зверушки! – племянница сложила руки перед широкой грудью и тяжело запрыгала. Чашка на ближайшей тумбочке задребезжала.
– Перестань, – сказала я. – У меня старые полы. Как зовут животное?
– Те ее никак не звали, она их задолбала, – сообщил Савва. – А мы пока не придумали. Я хотел Прыгса, она знаете как прыгает, когда играет…
– Да ну, некрасиво! – заспорила Арина.
– И правда, – согласилась я, положив крысу спиной на свои ладони. Она спокойно лежала пузом кверху, только нос ее и усы все время находились в движении. Что ж, раз она, как и племянники, никому не нужна, придется за нее временно взять ответственность, как и за них. Хорошо хоть не собака. Да и живут крысы недолго, насколько я помнила. Вреда от нее не будет, если хорошо запереть клетку, а вот какая польза… И кто за ней будет смотреть, если племянники уедут к бабушке, а я внедрюсь в секту…
– Назовем ее Иштар, – сказала я неожиданно для себя и перевернула крысу на лапы. – Я надеюсь, она мне пригодится для работы.
Зачем мне для работы крыса, племянники, конечно, не уточнили – да и вообще едва ли они услышали что-то, кроме «пригодится», потому что уже на этом слове принялись прыгать и визжать.
– Ти-хо! – сказала я с нажимом. – Вы уже вроде бы давно не малыши. Займитесь делом. Арина, вынеси ведро. Савва, посади Иштар в клетку и прикрути ее проволокой. Завтрак я вам приготовлю, а дальше – увольте. У меня работа. Можете гулять или как хотите.
Конечно, как современные дети, гулять племянники хотели в последнюю очередь, хотя на улице была вполне теплая для августа погода. Савва изолировал крысу в клетке и засел в приставку, а Арина возлегла на мой диван и, разинув рот, принялась листать ленты соцсетей. Я пожарила им яичницу с помидорами, поела ее сама и пристроилась перед зеркалом в ванной, которая у меня была даже просторней кухни, разложив на стиральной машинке косметику, украшения, оставшиеся от мамы, и некоторую подходящую, на мой взгляд, одежду.
Актерством я не занималась настолько давно, что первые минут двадцать просто сидела и бездумно пролистывала туда-сюда фото сектантов. Потом в голове что-то начало вырисовываться. Я примерила старую ночнушку вместе с длинными красными бусами, взглянула на себя и покачала головой: почему-то, хотя многие из женщин-сектанток носили похожий наряд, на мне он смотрелся так, будто я сбежала из сумасшедшего дома. Может быть, лицо… Я с усилием перестала поджимать губы, приоткрыла рот, остановила глаза, чтобы взгляд стал стеклянно-расфокусированным (благо, они у меня голубые, как у того Навуходоносора), и еще раз оценила себя. Нет, все равно плохо. И с таким выражением без зеркал долго не проходишь. Нужно придумать что-то более близкое ко мне самой, но более безобидное. Если вспомнить юность, то я была крайне избалованным, чувствительным ребенком, и везде, кроме сцены, очень стеснялась… А, вот!
