– Не знаю. Захотелось выпить – и всё. Устал. Я ведь для тебя собирался жалюзи повесить. Вот, настраиваюсь морально.
– Так что ты мне тут понавешаешь, пьяный-то?
– Никакой я не пьяный. Сейчас вот остатки добью – и за работу.
Жена покачала головой и, удаляясь в глубь квартиры, бросила:
– От мамы тебе привет.
– Спасибо.
Кац допил бренди, доел горячее и поставил грязные тарелки вместе со стаканом в раковину. Теперь, чтобы хоть как-то задобрить жену, надо найти дрель и повесить эти чёртовы жалюзи. Приподняв сиденье уголка, он увидел знакомый пластиковый ящичек. «Здесь она, отлично! – обрадовался Кац. – И не надо на балконе рыться». Тут же, рядом с дрелью, лежала ещё не открытая картонная упаковка с новыми жалюзи. «В ней и саморезы должны в комплекте быть, – предположил Кац, взрезая упаковку. – Точно, вот они». Обнаружив саморезы, Кац остался доволен, так как это экономило время. У него был свой пакет с саморезами самых разных размеров, но он-то точно хранился на балконе, и чтобы его найти… В общем, целая история. А сейчас всё складывалось наилучшим образом. Кац повеселел и даже проверил взглядом орех. Цвет у непрошеного гостя поблёк и приблизился к серебристому, как было в самом начале их «отношений». Насвистывая, Семён Ефимович вошёл в комнату, где перед телевизором сидела жена. Показывали очередной сериал-новодел.
– Оль, жалюзи с какой стороны крепить?
– Что значит – с какой?
– Ну как… Можно с внутренней прикрутить, а можно и с внешней – на лоджии.
– А, вот оно что… Пойдём тогда посмотрим, как лучше.
Она встала с кресла, и супруги прошли в кухню. Семён Ефимович поднял жалюзи на вытянутой руке и прислонил к месту, где собирался крепить.
– Вот смотри. Вроде всё удобно. Но если ты опускаешь – эта толстая штанга ложится прямо на твои цветы.
Кац продемонстрировал, как опускается система. Концевая штанга действительно ложилась на хрупкие побеги, а переставлять горшки с цветами было некуда.
– Да-а… – протянула Ольга. – А если с обратной стороны?
Кац проследовал на лоджию и показал всё ещё раз. Теперь штанга аккуратно села на внешний подоконник кухни, ничему не мешая.
– Конечно, давай снаружи, – сказала Ольга. – Хотя придётся всё время на лоджию выходить… Но по-другому ведь никак. Сколько это у тебя займёт?
– С полчаса. Ты ведь всё равно телек будешь смотреть?
– Пока да. Если сериал дрянь – приду посуду мыть.
– Ясно.
Семён Ефимович принялся за работу. Выйдя на лоджию, он сделал карандашом метки для отверстий, включил дрель в розетку и начал сверлить. Кирпич над оконными рамами подавался легко, но по той же причине после двух просверленных отверстий все волосы у него на голове покрылись рыжей пылью. «Надо было шляпу из газеты соорудить, теперь башку придётся мыть, – с досадой подумал Кац. – А ещё ведь целых четыре дырки сверлить». Он бросил взгляд на орех, лежащий внутри, на подоконнике кухни, и обнаружил, что его «верный пёс» тоже окрасился в рыжий цвет. Окно было закрыто, и кирпичная крошка могла падать только на сверлящего. Почему же и орех поменял цвет? В кухне появилась жена. Сняв с крюка передник, она подошла к раковине и начала завязывать за спиной тесёмки.
– Оль! – окликнул Кац с балкона. – Ты не посмотришь – орех какого цвета?
Ольга Валентиновна взяла орех в руки и поднесла к глазам.
– Оранжевый.
Кац почувствовал нарастающее сексуальное возбуждение.
– Странно. На меня тут крошка с кирпичей просыпалась, но сверлю-то я с другой стороны, через стекло. Как она на него могла попасть?
