Он стоял на коленях, вода доходила ему до подбородка, он пытался восстановить дыхание. Неожиданно он почувствовал, что на него упала тень, и, подняв голову, увидел перед собой христианского рыцаря с мечом в руке. Рыцарь был безбородым и худым, немногим старше самого Юсуфа, и кончик его носа отчаянно подергивался. Юсуф посмотрел мимо лица юноши на меч, сверкавший в лучах солнца, который начал медленно опускаться, и закрыл глаза.
Но ничего не произошло. Юсуф открыл глаза и увидел, что юный рыцарь по-прежнему стоит перед ним, только теперь смотрит широко раскрытыми глазами на собственную грудь. Юсуф проследил за его взглядом и обнаружил, что из кольчуги христианина торчит кончик меча. Потом он исчез, юноша повалился набок, а на его месте оказался Туран.
Юсуф взял протянутую Тураном руку, и старший брат поставил его на ноги.
– Спасибо, брат, – сказал Юсуф. – Я обязан тебе жизнью.
– Не забудь этого. – Туран отошел в сторону, и у него за спиной Юсуф увидел воина-мусульманина в серебристой кольчуге, сражавшегося с последним пилигримом. Воин увернулся от копья и, взмахнув мечом, убил христианина. Затем он повернулся, и Юсуф вскрикнул от удивления.
– Отец! Ты жив!
Айюб ничего не ответил. Его лицо превратилось в суровую маску, когда он зашагал по воде к Юсуфу. В следующее мгновение он отвесил ему пощечину, наклонился, схватил сына за руки и притянул к себе так, что их лица оказались на расстоянии дюйма друг от друга.
– Клянусь Аллахом, я же приказал вам оставаться на стене! – прорычал он. – Если бы не твой брат, ты бы уже был мертв. Ты понимаешь, мертв? – Глаза Юсуфа наполнились слезами. – Вы только на него посмотрите, он плачет, совсем как женщина, – с отвращением проговорил Айюб и выпустил Юсуфа. – По крайней мере, с твоим братом все в порядке, из него получится настоящий воин. А от тебя не будет никакого толка.
Айюб повернулся, прошел по воде, выбрался на берег и направился в сторону Дамаска. Юсуф, охваченный стыдом, шел за ним, опустив голову.
* * *
– Держитесь вместе, – крикнул Джон пилигримам у себя за спиной.
Ему удалось собрать более трех дюжин мужчин и построить их в колонну по четыре так, чтобы по обеим сторонам ее защищали копья. Сам он ехал впереди, стараясь как можно быстрее привести их к реке. Многие подобрали круглые кожаные щиты погибших сарацин и сделали из них стену по внешним краям колонны. Однако они были маленькими и не слишком надежно защищали от стрел сарацин, которые скакали вокруг колонны на лошадях и выпускали их в самую гущу пилигримов.
Прямо на глазах у Джона мужчине у него за спиной стрела попала в ногу, и он упал, но его тут же подхватили и затащили в середину колонны, а его место занял другой пилигрим. Через секунду он упал замертво, сраженный стрелой в горло. Джон понял, что, если они будут продолжать двигаться с такой скоростью, им повезет, если до основной колонны сумеет добраться дюжина человек.
– Быстрее! – крикнул он, обернувшись. – И старайтесь держаться как можно ближе друг к другу.
Когда Джон посмотрел вперед, он увидел, что дорога спускается к реке, в которой вода покраснела от крови. Примерно в сотне ярдов вниз по течению находилась группа пилигримов, которых он отправил вместе с Кроликом, чтобы убрать молодого воина как можно дальше с поля боя. Глядя в их сторону, Джон нахмурился. Примерно полдюжины пилигримов было убито, и их неподвижные тела уносило течение. Два воина-сарацина добивали последних, а чуть выше по течению стоял Кролик с мечом в руке, готовясь нанести удар по третьему мусульманину. В следующее мгновение сердце Джона наполнилось ужасом, когда он заметил сарацина, подбиравшегося к Кролику со спины.
