– Так что делай выводы сам, – продолжила Мирослава.
– Шура, по всей видимости, не сомневается в виновности Шафардина, – осторожно заметил Морис.
– После того, как было обнаружено свидетельство о браке, скорее всего, нет, – согласилась Мирослава.
– Но я не вижу причины, по которой он мог бы убить её.
– Причина на поверхности – бриллианты. Там огромное состояние.
– Но ведь он не может быть таким идиотом, чтобы не понимать, что в первую очередь заподозрят именно его.
– Я тоже так подумала, поэтому и взялась за это дело. Но мы с тобой не знакомы с Владом, даже ни разу не видели его и поэтому можем заблуждаться по поводу его умственных способностей.
– Вы хотите сказать, – усмехнулся Морис, – что Шафардин всё-таки может оказаться круглым идиотом?
– В жизни всякое бывает. Но в первую очередь я хотела бы узнать, оставила ли Жанна Гурьянова завещание.
– Может быть, Шуре уже удалось заглянуть в него хотя бы одним глазком, – предположил Морис.
– Сомневаюсь. Хотя, зная своего друга, уверена, что он испробует все лазейки.
– Как вы думаете, её компаньон господин Иванов может быть заинтересован в смерти Гурьяновой?
– Не думаю. Даже если Влада упекут за решётку, ему ничего не обломится.
– То есть с Ивановым вы разговаривать не собираетесь?
– Зачем? – пожала плечами Мирослава. – Я уверена, что его вовсю трясёт следствие. Поэтому лично я оставлю Иванова на потом.
– Куда же пойдут все Жаннины сокровища, если Влад будет признан виновным, а партнёру наложить на них руку не удастся?
– Если у неё нет ни близких, ни дальних родственников и она не оставила завещания, думаю, всё пойдёт в государственную казну.
– Подозревать государство в убийстве Жанны было бы нелепо.
– Куда уж нелепей, – согласилась Мирослава и проговорила: – Знаешь, что я думаю?
– Что? – быстро спросил Морис.
– Ведь убивают не только из-за денег.
– Без сомненья, – согласился он.
– В том-то и дело! Но когда убивают богатого человека, все сразу думают, что причиной убийства были деньги, наследство. А что, если это месть?
– За что?
– Мало ли, – пожала плечами Мирослава, – нам пока это неизвестно. Или банальная ревность.
– Вы предполагаете, что Жанну могла убить неизвестная, влюблённая во Влада Шафардина?
– Или мужчина, которого бросила Жанна.
– Такой имеется?
– Думаю, что не один. Но доподлинно известно, что до Влада Шафардина она встречалась с Эдгаром Марковичем Максимовичем.
– И чем он занимается?
– Ты запамятовал?
– Ну…
– Танцует в «Ромео»!
– Получается, что Жанне всегда нравились стриптизёры?
Мирослава закатила глаза:
– Откуда же мне это знать, дорогой?
Морис смутился.
– Но нам известно, что она сменила одного стриптизёра на другого. Хотя, может быть, с Максимовичем у неё не было всё так серьёзно, как с Шафардиным.
– Это нам и предстоит выяснить.
– Каким образом?
– Пообщаемся с подругами. Уж им-то должно быть всё известно о личной жизни Гурьяновой.
– Будем надеяться, – проговорил Морис и предложил: – Давайте на сегодня выбросим дела из головы и пойдём ужинать.
– Пойдём, солнышко, – весело согласилась она.
* * *
Влад Шафардин пришёл в себя, или, точнее сказать, начал осознавать то, что происходит с ним в данный момент, только после того, как к нему пришёл адвокат. До этого ему казалось, что он всё ещё стоит над трупом Жанны и видит её кровь. Он смотрел и не верил, что это происходит наяву. А потом его охватили ужас и отчаяние такой силы, что он, не помня себя, бросился бежать прочь.
