– «Лебединое озеро», – подсказала молодая соседка.
– Да хоть бы и «Лебединое»! Какие у тебя к нему претензии?! – напустилась на соседку Крамова.
– К кому к нему? – растерялась от её напора Марина Витальевна.
– К «Лебединому озеру»?
– Абсолютно никаких претензий! – заверила бабу Дуню молодая женщина.
– Дамы! Погодите! Не ссорьтесь! Лучше скажите, Шафардин часто к себе домой приводил женщин?
– Чего не видела, того не видела, – с сожалением проговорила Авдотья Фёдоровна.
– Никаких женщин Влад не водил, – заверила Косицына, – у него была одна постоянная. Жанна Гурьянова.
– Вы были с ней знакомы?
– Да, Влад представил нас друг другу.
– Где это он тебя представлял своей полюбовнице? – подозрительно спросила старушка.
– В клубе! – выпалила Марина Витальевна.
Крамова схватилась за голову и так сильно дёрнула себя за платок, что он слез с её головы, явив взгляду присутствующих редкие седые волосы. У старой женщины даже слов не нашлось. Она молча мерила молодую соседку осуждающим взглядом.
– Вы пока сядьте обе на диван и посидите тихо, – велел следователь.
– Хорошо, – сказала Косицына и направилась в сторону дивана.
– Я с ней сидеть рядом не буду! – сказала Авдотья Фёдоровна и зачем-то погрозила кулаком Наполеонову.
Следователь вздохнул, выдвинул стул из-за стола и указал на него Крамовой. Она села, сохраняя при этом самый независимый вид.
– Александр Романович! – громким шёпотом позвал Наполеонова Григорян.
– Чего тебе? – отозвался тот.
– Подойдите сюда. – Оперативник всё ещё ходил кругами возле неподвижного Шафардина.
– Уж не отдал ли богу душу наш подозреваемый, – встревожился следователь, подошёл к Григоряну и спросил: – Чего тебе? – При этом он посмотрел на хозяина квартиры: – Жив, слава тебе господи.
– На рукаве у него, по-моему, кровь. – Аветик сделал большие глаза.
Наполеонов пригляделся к тому месту, на которое указывал оперативник:
– Возможно, ты прав, хотя куртка сырая, и чёрт его знает.
– Экспертиза покажет.
– Жаль Незовибатько уехал.
– Пока надо её аккуратно с него снять и упаковать.
– Будет сделано!
Хозяин квартиры, который до этого не реагировал на то, что его квартиру начали осматривать сотрудники полиции, не стал возмущаться и тогда, когда Григорян аккуратно стянул с него куртку.
– Ну, вот, – сказал Аветик довольно, – были бы все подозреваемые такими покладистыми.
– Мечта копа! – подмигнул ему выросший рядом как из-под земли оперативник Ринат Ахметов.
– Ты уже? – удивился Наполеонов.
– Ну, если вы хотите, я могу выйти и где-нибудь ещё часика полтора погулять, – проговорил Ринат и сделал вид, что хочет уйти.
– Я тебе погуляю! – проворчал следователь, глядя на озорные огоньки в глазах Рината. Потом добавил: – Никак я не могу привыкнуть к твоим голубым глазам!
– И чем же они вам так не угодили?
– Если ты Ахметов, то глаза у тебя должны быть чёрными, в самом крайнем случае карими! Ну уж никак не голубыми!
Ринат засмеялся и ответил:
– Так я поволжский татарин. Я лучше пойду, поработаю, – и не дожидаясь ответа, он присоединился к другим оперативникам, перебирающим вещи Шафардина.
– Не нравится мне, что он не шевелится, – сказала Любава, оглядываясь с опаской на Влада, – сидит как кукла.
– Может, человек в шоке, – предположил Ринат.
– Но не до такой же степени!
– Если бы все преступники после совершения преступления впадали в такой шок, – начал было Аветик.
– То у нас была бы не жизнь, а малина, – усмехнулся Ринат.
