Он сказал всего-то несколько слов, но даже их хватило на то, чтобы крепко обнадежить наивную молоденькую девчонку. Она настолько сильно погрузилась в транс от голоса зубастой кобры, что не заметила, как те двое мужчин, что секунду назад спорили позади, срезали ее сумку со всей наличностью и равномерно расплылись в общем потоке толпы.
– Беру! – решительно выдала девушка и потянулась к кошелю за деньгами. В панике дергая за обрезанный ремешок, она еще долго приходила в себя и пыталась понять, что произошло, а после ошарашенно посмотрела на торгаша. – У меня есть деньги! Я сейчас их принесу, я скоро, – она быстро развернулась и перед тем, как войти в общий поток, добавила, – не продавайте ее.
– Ни в коем случае, – трепетно заверил ее торгаш.
Руф медленно приблизился к лавке и, взяв в руки свечку, покрутил ее перед носом.
– Она правда так работает? – слова торгаша заинтриговали и его. Такая вещь могла бы решить множество его проблем. В ответ свечник лишь фыркнул.
– Ну конечно! А эти перчатки мне император связал, на свадьбу, – он раскрыл ладонь и показал рваную на указательном и среднем пальце перчатку. – Руф, не будь ребенком. Я в той свечке вчера ножом ковырялся, пока в сортире сидел.
«Стоило догадаться», – подумал Руф.
Этот крыс мог забалтыванием продать любой хлам кому угодно и где угодно. Он все хвастался, что втюхал какому-то бродяге бездонный кувшин за десяток динариев. На самом-то деле тот был вдрызг пьян и не заметил, как зубастый пройдоха, через проделанную в дне дырку просунул тростниковый шланг и лил через него вино из бочки.
– Прекращай, волшебник, – старик уронил старую ладонь на прилавок. – Ты виски привез?
Зубастый насторожился, его голос показался наигранным.
– Тише, друг мой, – шепотом сказал он и натянул улыбку для проходивших мимо полицейских. Улыбка пропала вместе с тем, как они исчезли из виду. – Хочешь, чтобы меня прикрыли?
– Я хочу то, за что заплатил, – давил Руф, сжав пальцы в кулак. – Доставай кувшины.
Неохотно повинуясь, торговец скрылся за висевшей позади ширмы и аккуратно вынес корзину, полную цветов. Руф нахмурил весьма поредевшие за годы брови.
– Так, под цветами три кувшина. И я буду премного благодарен, если ты донесешь их до дома в таком виде, – он поправил несколько бутонов.
– Зачем? – прохрипел Руф.
– Ты слыхал про Мортимера? Одну шишку из совета, – Руф вновь нахмурился. Это имя было слишком хорошо ему знакомо. – Из-за эпидемии он приказал запретить ввоз товара с юга. Мол, «зараза может исходить от них» и бла-бла-бла. Но это же спирт! Он наоборот – обеззараживает, – старик не отвечал, лишь изучал тяжелым взглядом заостренные по краям усы торговца. – Просто послушай меня и донеси это в таком виде домой. Договорились?
Неохотно повинуясь сложившимся обстоятельствам, Руф кивнул в ответ. Он схватил корзину с условными цветами и отправился назад. После взгляда на бурный поток людей желание пройти кратчайшим путем тут же отпало. Да и груз в его руках был слишком ценен и от сильного удара мог попросту выпасть из рук, поэтому оставался только один путь – через старинную башню с часами.
Сделанная целиком из древесины Ашны – деревьев, на чьих стволах поистине исполинских размеров саны располагают свои дома, – башня стояла в самом центре спальных районов города еще со времен Понтия первого – императора, правившего в сотых годах второй эпохи. По аналогии с древесиной, из которой она была сделана, ее обозвали Ашна. По одной из версий ее построили сами саны в качестве подарка императору за помощь в разрешении гражданской войны, что бушевала тогда в царстве санов. Но глядя на башню сейчас, в это верилось с трудом. Хотя внешне она и выглядела целой, внутри все давно пришло в негодность. Даже механизм часов, который каждый день напоминал людям о потраченном времени, работал с перебоями, из-за чего их вечно приходилось настраивать заново.
