Почему-то хотелось плакать, но слёз не было, только сердце рыдало, незримо как-то, непривычно.
– Не своей волей – верю, не было в тебе той злобы дикой, когда я только тебя встретил, а когда по лесу прыгала и голыми руками людей рвала, то явно, словно дикий зверь был… Вот только зачем же ты кровью амулет накормила? Чувствовала же сердцем, что тёмное это дело, точно чувствовала и всё равно накормила. Настолько сильно хотела силы почувствовать, что стало неважно, какая эта сила и какую цену заплатить придется? Или страх так подстегнул свою шкуру спасать, невзирая на опасность других погубить тёмной магией?
– В моём мире магия крови почиталась, как Сила самой Души и Жизни. Она помогала пробудить ясность, управлять артефактами, или иными явлениями. Я действовала по привычке, от части, и из страха за себя, и в надежде обрести хоть какую-то силу, чтоб не ощущать себя такой беспомощной. Слабость бросает в отчаяние, особенно, когда в одиночку оказываешься в совершенно чуждом месте. Не думала я тогда, что это что-то настолько тёмное, да и серебро, металл благородный, видимо в этом мире даже такой материал может быть искажён.
Почему-то накрыла щемящая тоска по Аум Ра, по родным и привычным чувствам…
– Честно. Не до конца, но честно. Ушедших не вернуть, содеянное не отменить, и память о совершённом навсегда с тобой, как и боль от осознания содеянного, но ты делаешь правильные шаги навстречу Свету…
На последнем слове всё вокруг погрузилось в сильную вспышку, а когда я открыла глаза – меня встретил потолок пещеры, и склонившееся надо мной, сосредоточенное лицо сектанта. Поймав мой взгляд, он неожиданно тепло улыбнулся.
– С возвращением, сестра. Меня зовут Ярик, старший полевой инквизитор. Ты прошла Суд Владыки и Он оставил тебя в живых, потому я принимаю тебя с объятиями. Могу я узнать твое имя, сестра?
Шок, сердце билось ровно, но на эмоциональном уровне был шок. Сейчас я острее прежнего ощущала себя грязной, настолько, что не отмыться, не стереть содеянного, это почти как шрам, который постоянно ноет, только шрам этот не на теле, а будто вокруг него, во всем поле и глубоко внутри. Зачем, зачем я поддалась искушению, как же хочется, чтоб всё это оказалось нереальным…
Я посмотрела на Ярика, теперь совсем другими глазами, казалось, что его тело слегка подсвечено, лишь слегка, но тем не менее.
– Лионесса, меня зовут Лионесса.
Я попыталась сесть, но тело пронзила резкая боль. Многочисленные шрамы, оставленные мечами солдат и заросшие благодаря магии серебряного диска, теперь открылись, пошевелившись, я не только ощутила боль, но и увидела начавшую проступать на одежде кровь. Ярик резким движением выхватил с пояса длинный кинжал и разрезал одежду, оголив тело. Шрамы действительно открылись и пузырились кровью. Если не шевелиться, то боль утихала, но стремительно становилось холодно и немели конечности. Ярик начал выдавливать на раны густую жирную мазь зеленого цвета, она жгла ещё сильнее, чем боль от ран, но, кажется, после этого переставала течь кровь.
– Не шевелись, Лионесса. Владыка очистил тебя от влияния тьмы, но случившееся оставило физические следы и теперь тебе нужно лечение. Я позабочусь о тебе сестра. Да, охранит Владыка твою жизнь, ибо прошедшая Суд, достойна ещё одного шанса.
После этого Ярик принялся накладывать повязки. Было очень больно, несколько раз сознание куда-то уплывало и потом возвращалось… наконец экзекуция закончилась. Когда сознание прояснилось, я почувствовала облегчение, боли почти не было, а пещеру наполнял запах жареной рыбы. Ярик жарил на вертеле несколько мелких рыбешек.
