Орий. Ом - страница 13

– Верно. За столом и поговорим.

В комнате их ждал сюрприз: возле стола, на мольберте стоял рисунок, их стол, для занятий дополняя, как единое целое. Изображение было потрясающим, для воображения постороннего человека, но для наших героев это было дополнительным стимулом для радостного настроения. Богдан обнял Алёну за плечо, а мать их обоих обняла сзади за плечи. Так они наблюдали картину Алёны. Алёна радостно подумала: «Вот она Великая сила искусства». Ужинали и остались удовлетворёнными от общения друг с другом. Казалось всё встало на свои места. Но и ночь этого дня тоже приготовила свои сюрпризы. Сон был снова на всех один, и было понятно, что Богдану сон на этот раз не принадлежит. Им снился дом, в котором они оказываются, якобы сидя за столом в тренировочной концентрации на контуре. Каждый зашел в этот дом своим путем и, конечно, странным образом. Богдан сразу оказался в кресле, в кабинете, напоминающем уголок увлечённого средневекового алхимика – затворника, всюду были то склянки, то книги разных объёмов и величин. Был тот беспорядок, который говорит о труде открытий и пятиминутном перерыве автора. Казалось, он вот, вот зайдёт и продолжит свои изыскания. С Алёной было ещё удивительнее. Встав из – за стола у себя дома после занятий, она вышла на улицу, прошла по тропе как на утреннюю прогулку. Дошла до холма – с её любимым пейзажем, заметила волну в воздухе, вернее цвет её. Он был изумительный: переливаясь, словно сверхтонкий газовый шарфик, эта волна, как бы говорила ей, девушке – художнику «коснись меня, ты можешь коснуться, потрогай этот цвет». Она коснулась легонько, своими тоненькими пальчиками. Вдруг со скрипом, волна, приобретая форму двери, открылась. Алёна наклонила голову, заглядывая в дверь: оттуда, словно лился свет, и неведомая сила влекла её войти и она вошла. Она увидела маленький внутренний дворик с резной скамейкой у крыльца. Домик был очень уютный и как будто спокойный. В доме удивление её продолжилось, она осматривала стены и на них в пустых рамах проявлялись невиданные по красоте картины, то были и пейзажи, и простые, но невероятно красивые портреты людей. Было не ясно – где эти люди стоят, и кто они, но наверно это было и не важно. Главное было её настроение, приятно было удивляться и смотреть хотелось. Изображения были словно живые, они приветственно кланялись ей, детские изображения приседали в изящном реверансе. Всё, казалось, приветствует её и животные, и природа, только в рамке. А тот свет или волна, что шла от картин как волшебный туман окутывала и радовала одновременно Алёну. Коридор напоминал галерею необычайного музея. Казалось из стен то и дело тоже появляются, какие то произведения искусства. Только не знала: как и что. Она пошла дальше и открыла дверь в кабинет. Маме Алёны, якобы уснувшей в кресле вовремя занятия, посчастливилось проснуться на паруснике, но она немало удивилась не этому, а наряду на ней – не соответствующему ни её образу жизни, ни этой морской обстановке. Она полулежала на маленьком диванчике «Что за фокусы, кроме бального платья не было другой одежды?». Тут она услышала словно в ответ на вопрос.

– Мадам спуститесь, пожалуйста.

Стала видна лестница, и она осторожно пошла по ней, по пути рассматривая своё пурпурное платье в тёмной лакировке отделки. Да, думала она, в таком платье как остальное выглядит, может и не важно, хотя, я бы подкрасилась, всё – таки уж очень официален голос. Не без интереса – она подошла к двери, как она думала, туда её пригласили, рукой в чёрной ажурной перчатке она коснулась двери. Вдруг, позади неё в конце коридора, вместе со вспыхнувшим светом свечей на развешенных канделябрах по стенам, раздался голос. Параллельно, лилась тихо какая – то восточная мелодия, правда, очень древняя.