Виктор тоже улыбнулся.
– Вообще-то всё просто: второе слово «нет», поэтому оно отрицает первое да, а я, собственно, еду только искать работу, поэтому как повезёт. Может, останусь там, а может, в Череповец вернусь. Так что на пару дней, а может, чуть дольше, – это уже был, достаточно развёрнутый ответ, на, казалось бы, ещё один риторический вопрос.
– А живёте в городе Череповец? – спросил Николас. – Здесь разве нет работы?
– Работы валом, можно даже без выходных пахать, – в свою очередь рассмеялся Виктор и уже серьёзно добавил:
– Зарплаты другие. А вы сами откуда?
– Я из юга, – сказал Николас. – Родился в Греция, потом, когда вырос, учился в Лондон, сейчас живу на остров Крит, это в Средиземное море.
– Да знаю я, где Крит. Ничего себе, а я думал вы из Эстонии откуда-нибудь, судя по акценту. А в Череповце что делали?
– Много лет перед сейчас я жил здесь, в деревня на севере Вологодский область. Женщина у меня была. The girlfriend, – пояснил он. —Русский забывать стал, давно не говорил.
– Да нормально вы говорите. Ничего себе, а сейчас к ней в гости ездили? – спросил Виктор необычного собеседника.
– Да, на могилу был, – нахмурился сосед.
– Блин, сорри, сожалею. А давно она умерла? – участливо спросил Виктор.
– Да, давно, почти двадцать лет перед сейчас. Убили её, – грустно сказал Николас и посмотрел в окно. – Но это прошлое. – Он попытался сменить тему и снова спросил: – Так, значит, в Москве работа есть и дорого оплата, да?
– Да, пожалуй, дорого, – в тон ему ответил Виктор. – Раза в три больше, чем здесь.
– Тогда конечно, я вас понимай, вы молодой, энергичный, вам надо там, где много люди, много работа. И оплата много хорошо, – и он снова улыбнулся.
Виктор поймал себя на мысли, что общение с этим импортным соседом доставляет удовольствие, таким необычным он казался и таким позитивным. В дверь постучали, и к ним заглянула проводница Мария. На тележке у неё было несколько стаканов в подстаканниках с дымящимся чаем и белых чашечек с кофе.
– Чай, кофе? – осведомилась она.
– Мне кофе, please, – сказал Николас. – Сладкий и молоко.
– Молока нет, – каким-то обиженным тоном ответила Мария, поставила на стол чашку растворимого кофе и два бумажных пакетика сахарного песка.
– А мне чай, пожалуйста. – Виктор взял стакан в блестящем подстаканнике.
Когда дверь в купе закрылась, Николас сказал:
– Так подавали чай всегда, и много лет перед сейчас, в этих железный ручка.
– Подстаканник, – поправил Виктор, улыбнувшись.
Что-то шкодное было в этом акценте и ошибках в произношении слов. Он предложил один бутерброд Николасу, а сам развернул другой и начал есть. Николас поблагодарил и стал размешивать сахар в своём кофе, потом вдруг, как будто что-то вспомнил, полез в свою дорожную сумку и выудил оттуда красивую бутылку виски 0.7 и батончик швейцарского треугольного шоколада Toblerone. Виктор не особо хорошо разбирался в виски, но с первого взгляда было видно, что это реально дорогой напиток. Бутылка была початая, и содержимого там оставалось не больше половины.
– Хочу вас угостить, Виктор, это очень хороший виски, называется Balvenie, пробовали такой?
– Нет вроде. Ни разу перед сейчас, – улыбнувшись пошутил Виктор, взяв бутылку в руки.
На этикетке было написано «30 years», в ладонь легко ложилось пузатое горлышко.
– Я пробовал Ballantines, – сказал Виктор, – а такую ни разу.
Николас тут же замахал руками:
