Усталость взяла своё, и, когда Ярский проснулся, было уже около полудня. В окна ярко светило весеннее солнце, но в доме было прохладно. Вылезать из-под тёплого одеяла не хотелось. Виктор позволил себе немного поваляться, но потом быстро встал и оделся. В конце концов, не для того он сюда шёл, чтоб полдня греться под одеялом. Днём дом выглядел гораздо веселее. Появилось желание сразу растопить печь, но не стал. Мало ли чего. Огляделся. В углу, прямо под иконой, на деревянной полочке стояла большая, высотой в полметра, запылённая скульптура – символ буддизма. В позе лотоса, с добрым лицом, сидел китайского вида дядька. На стене Виктор увидел чёрно-белый символ Инь-янь, два завитка с точками. Получалось, что здесь всё было перемешано: и православные иконы, и символы восточной религии. Стал рассматривать изображения в рамках на стене. На старых чёрно-белых фотографиях позировали разные люди – в основном, китайцы, а может, корейцы – все они были с суровыми лицами, ни одной улыбки. По одеждам было видно, что фотографии сделаны давно, скорее всего, в середине прошлого века, а некоторые ещё раньше. Мужчины были в традиционных китайских безворотниковых одеждах, женщины – в длинных платьях. Многие фотографии выцвели, и на них было ничего не разобрать. В углу, прямо над статуей Будды, висела большая деревянная икона с лампадкой под ней. Рядом – несколько икон поменьше. Виктор был не силён в религии, но святых, изображенных на иконах, узнал. Раньше видел. Он не знал их имен, но не раз бывал в православной церкви и даже считал себя немного христианином. Совсем чуть-чуть. Да уж, даже ему, далёкому от религии, это всё казалось по меньшей мере странным. Можно представить негодование, какого-нибудь ревностного православного батюшки, случись ему оказаться в этом необычном месте. Прошёлся по комнате, с интересом оглядывая интерьер. У стены красовался большой деревянный старинный сервант. В нём, за пыльными стеклянными дверцами, стояла посуда. Он выдвинул ящик. Там один к одному сложены столовые приборы: вилки, ножи.
– Хоть заезжай и живи, – Виктор улыбнулся.
Николас говорил, что то, за чем надо было переться в эту глушь, спрятано где-то в погребе под домом. Оставалось найти этот погреб. Метр за метром он обошёл всю комнату, поднимая пыльные ковровые дорожки, тщательно обследуя пол из ровных широких досок. Никакого люка или двери не обнаружил. Он уже пожалел, что точно не расспросил Николаса, в каком хотя бы месте этот злополучный подвал (или как он там называется). Но тогда, в поезде, ему и в голову не приходило, что он всё же соберется в этот загадочный путь. Тогда это просто казалось хохмой, сказкой подвыпившего фантазёра. Но позже зерно интриги, умело посаженное Николасом, проросло и дало свои плоды. Дня не проходило, чтобы Виктор хоть раз не вспомнил о том разговоре. И вот результат. Он находится в загадочном доме, в десятках километров от людей и пытается разгадать очередной квест. Найти то, не знаю что.
Наверное, около двух часов он ходил по дому, исследовал комнату за комнатой, освещая фонариком каждый метр, но так и не нашёл ничего похожего на дверь в погреб. Достал из рюкзака складной примус, уже не раз выручавший его в дороге, поставил чайник. Вода почти закончилась, поэтому пришлось натопить снега. Заварил крепкий чай. Открыл банку консервов и с удовольствием умял тунца в масле, зажевав последним куском хлеба. Виктор ходил по комнате, отпивая маленькими глотками горячий ароматный чай, и думал, задаваясь только одним вопросом: что дальше?
