– Я понимаю, – скуксился тэйверенок. Его хвост смущенно коснулся лодыжки Ингрэма, и тот, поначалу не поняв, что это, чуть не подпрыгнул от неожиданности. – Я не хочу оставаться здесь… один.
Он неуверенно посмотрел на Ингрэма, поджав губы.
«Тэйвер, который боится оставаться один, – мысленно поразился Ингрэм, прикладывая усилия, чтобы не расхохотаться. Ороро впился в него страшно серьезным взглядом, и темно-серые щеки его темнели все больше. – Великий потомок могучего народа боится… пх, только не смеяться, только не смеяться…»
Он старательно закашлялся.
– Я отлично ловлю рыбу, – почему-то уточнил тэйверенок. – Вот увидишь. Тебе лучше самому остаться здесь прибраться.
– Почему мне кажется, что ты просто не знаешь, что нужно делать? – фыркнул Ингрэм, окончательно справившись со смехом.
– Я знаю! – рассердился Ороро. – Просто это… Ну, ты же сказал, что командная работа – это когда каждый делает то, что у него получается лучше!
– Шмак с тобой, идем, – пробормотал Ингрэм, понимая, что заставить тэйвера признаться в том, что он что-то не знает, так же трудно, как перебороть его упрямство.
глава 2
Он не удивился, обнаружив, что тэйверенок о рыбалке имеет точно такое же представление, как об уборке. Ороро со старательно скрываемым изумлением наблюдал за тем, как Ингрэм ставил сети. Смотрел во все глаза, как тот, сняв сапоги и закатав штанины, полез в воду и, стравливая потихоньку старую сеть с маленькими ячейками, найденную в пыльном чулане, зашагал вброд. Место было хорошо знакомое, рыба здесь всегда попадалась мелкая, как семечки, зато ее было много. Ингрэм на пробу подергал старую длинную рогатину, которую еще в незапамятные времена поставил брат для метки. Ловлей сетью обычно занимался именно он, пока Ингрэм на берегу баловался удочкой.
Ингрэм выбрался на берег, сорвал несколько пучков росшей там мыльной травы, в зарослях прутовницы наломал хороших прутьев для будущих корзин, а для удилища удочки выбрал ветку росшей тут же серой бушки, из которой получались лучшие заготовки для работы по дереву. Обстругал ножом, подозвал таращившегося на него Ороро и принялся показывать и объяснять, что к чему. Затем поискал возле сгнившего бревна, служившего некогда сиденьем, красных червей и показал, как насаживать их на изогнутый крючок. Нетерпеливо переминаясь с ножки на ножку, Ороро восхищенно заглядывал ему в лицо, а потом сосредоточенно сопел, послушно занимаясь ловлей на удочку.
Все же может быть милым, подумал Ингрэм, когда не корчит из себя всесильного потомка великого народа.
Всесильный потомок восторженно и совершенно несолидно взвизгнул, когда леса задергалась и натянулась.
– Что делать? Что мне делать?! – запаниковал он. Пришлось идти на выручку, а потом Ороро долго не хотел опускать свою добычу в общую корзину.
Обратно шли, нагруженные рыбой и прутьями. По дороге тэйверенок, взбудораженный рыбалкой, разговорился, и Ингрэм узнал, что он предпочитает морскую рыбу «с красным мясом, но шипастая большезубка все равно самая вкусная, хоть и черная», ягоды и грибы сгодятся, когда больше нечего есть, «но лучше и вкуснее всего – мясо», заявил Ороро, с тоской провожая взглядом улепетывающего упитанного фурфика.
– Может, поставим ловушку? – спросил он. – Одной рыбой не насытишься.
– Позже, сейчас еды у нас достаточно. Завтра я схожу в деревню, куплю продукты, а потом покажу тебе, как делать лепешки.
