Орудие Судьбы - страница 4

– Светлой, – отозвался магистр и жестом пригласил меня сесть. – Но хочу вас предупредить: мы не берем в Орден женщин, даже если у них сильные магические способности, как у вас.

– Все когда-нибудь изменится, ваши предрассудки отомрут, а женщина возглавит Орден. Но вообще-то я не стремлюсь к вам и здесь исключительно с целью увидеть магистра Раниера.

– Почему вы считаете, что он жив?

– Тайну разгадать просто, если знать достаточно деталей. Чтобы не спорить дальше, изложу факты. Итак, во время атаки Могира Раниер легко расколол и сжег первый шар, слепленный из черной магии, затем второй, но пропустил третий, то есть наверняка более слабый, чем первые два. При любом раскладе шар этот, угодивший ему в грудь, не мог добраться до сердца – магический Дар должен был блокировать черную магию, ведь меня просто отбросило в окно следующим ударом Могира. А мои силы и умения в то время, – я слегка выделила голосом оборот «в то время», – не шли ни какое сравнения с Даром магистра.

– Тебя спас заговоренный камзол. А на магистре была обычная одежда, – попытался разбить мою версию глава Ордена.

– Да, Раниера сильно обожгло, и он упал. Я собрала черную магию, что роилась вокруг его тела. Мой дядя Кенрик, даже не пытаясь оказать ему помощь, просто вынес раненого из комнаты. Полагаю, он знал, что Раниер был жив в тот момент. Бабушка – а она лучший магик-медикус в Ниене – была в той комнате, куда унесли Раниера. Я спрашивала ее дважды – уже пару лет спустя – пыталась ли она заживить его раны. В ответ она просто молчала, поджав губы. Мертвым Раниера никто не видел – его увезли «хоронить» в Дивные земли в закрытых носилках, – теперь голосом я изобразила иронию, довольно успешно, как мне показалось. – И потом (я вспомнила об этом не сразу) татуировки магистра защищают от черной магии, они просто обязаны были ослабить удар, даже если этот третий выпад был не слабее первых двух. Черная магия не могла его убить, как простого смертного. Итак, складываем один плюс один плюс один и получаем, что Раниер жив. Хотя и пострадал в той драке.

Я закончила, наслаждаясь произведенным эффектом. Великий магистр довольно долго молчал.

– Зачем вы хотите его видеть? – спросил наконец.

– Тут такое дело. Он задолжал мне довольно сильно.

– Деньги? Сколько? Если у вас есть расписка…

– Да, вот глупая! Расписки не взяла. Только слово. Семь лет тому назад он дал мне слово, что когда пройдет двадцать лет его службы Ордену, он сложит свои полномочия судьи-палача и женится на мне. Если я его дождусь. И вот я здесь. Слово, мессир Великий Магистр, надо держать.

– Я могу снять даже магическую клятву и разорвать сплетенные нити, а слово – это просто слово. Порой лучше о нем забыть.

Мне показалось, что он не отговаривает меня, а как бы подначивает.

– Семь лет не забывала, а тут отшибет память? Ну, уж нет!

– Это ваши девичьи фантазии, которым вы решили следовать во взрослой жизни.

– Только им и надо следовать. Все остальное ерунда.

– Ну что ж… Вы сами выбрали себе пытку.

Великий магистр хлопнул в ладоши, и на пороге возник член Ордена, тот самый, что привел меня в приемную.

– Магистр Парис, проводите нашу гостью в комнаты магистра Раниера. Но не уходите далеко. Полагаю, мистресса Диана захочет вскоре покинуть нашу обитель.

Парис кивнул и вышел, я последовала за ним. Ощущение, что меня ждет какая-то гадость, все усиливалось. Мы миновали двор (послушники вновь перестали заниматься фургоном и уставились на меня, распахнув глаза) и вошли в жилой флигель. Комнаты Раниера располагались на втором этаже. Широкая галерея с колоннадой вдоль одинаковых дубовых дверей, в каждой двери по два узких застекленных окошка, выходящих на галерею. Свет выбелил камни, тени вычертили темный узор аркады на плитах. Мне вспомнился рассказ Раниера о Колесе Судьбы и Аркаде вокруг Колеса. Когда-то, очень давно, в ее ниши вставали боги Домирья, чтобы сдвинуть Колесо и даровать нашему миру Новую Судьбу.