Асгриммур пытался обсудить все это с Герис, но ей было не до того.
– Перестань уже мучиться из-за прошлого, – наконец проворчала она. – У нас есть неотложные дела. Прохвост очутился здесь, потому что тот, кто засел у тебя внутри, бросил на это все остатки своих сил. А теперь помоги-ка с дробилкой.
Некоторые яйца покрупнее не пролезали в трубку, и Герис собиралась их разбить – от сильного удара они разлетались на куски.
Анна с детьми тоже помогали – убирали из комнаты те инструменты и материалы, которые были больше не нужны. Лучезарных их равнодушие злило.
Два больших и еще теплых яйца положили на отдельный стол и весьма недвусмысленно нацелили на них фальконеты. Герис сказала, что еще можно обратить вспять то, что произошло с этими двумя Старейшими.
Хект с радостью бы их уничтожил. Создания Ночи, все до единого, бросали вызов его вере – и той, что он принял в детстве, и той, что усвоил позже, перебравшись на запад.
Умом-то Пайпер понимал, что все, что связано с Ночью, правда, но сердце отчаянно не желало верить. Бог один, и нет другого!
– Пайпер, ты что? – спросила Герис.
– А?
– Снова в облаках витаешь средь бела дня.
– Приходится, здесь же не темнеет никогда.
Пайпер оглянулся на дверь. На окрашенном зеленом пятачке стояли с полдюжины Старейших – точь-в-точь обычные люди, только одеты допотопно. Среди прочих одна из матерей Красного Молота (в разных мифах эта честь приписывалась разным богиням), его жена и дочь этой самый жены, рожденная неизвестно от кого.
Хекту от них было не по себе.
У народов, поклонявшихся Старейшим, были довольно странные представления о справедливости.
– В мире, где все живут по закону «око за око», последний уцелевший как раз и держит всех за яйца.
– Что такое, Пайпер? – удивилась Герис.
– Ничего. Вспоминаю слова Пинкуса Горта, – отозвался Хект и посмотрел на родных.
Они устали, хоть и не физически. Пелла по очереди подменял сестер и Анну на пушках. Мальчишка вполне мог всех удивить, когда забывал о своих замашках.
– Сколько еще времени сидеть на фальконетах? Асгриммур говорит, они нам больше не нужны, но меня терзают сомнения. Все думаю: вот была бы потеха, возьми Старейшие верх.
– Ты как раз потому и появился, что Орудия вот уже тысячи лет берут верх, – отозвался Кловен Фебруарен. – Поживи чуток с ними, и поймешь ход их мыслей. Немалую роль тут играет тот простой факт, что смерть никогда не случается с ними.
– Все должно измениться, – ответил Хект.
– Перемены начались сотни лет назад. Но боги все неверно истолковали, именно потому все мы здесь сегодня и оказались.
– Прапра, ты зачем пришел в разговор встревать?
– Хотел сказать: надо работать дальше и не волноваться о каких-то там глупых прилипалах.
– Ваш намек не понял. Если он, конечно, был, этот намек.
– Прекрати волноваться о богах. Они не смогут нам помешать – это же чистой воды самоубийство. Вы их приперли к стенке: крути как вздумается, хочешь так, а хочешь сяк.
Хекта слова волшебника не слишком-то убедили, но потом он вспомнил, что Старейшие уже и так находились в своем персональном раю, специально созданном элен-коферами. Самоубийство не гарантирует им никакой чудесной посмертной жизни.
Насланные ворогом сомнения, словно зловредные муравьи, подтачивали основание его веры.
– Если я правильно поняла прапра, можно отпустить Анну с детьми. Осталось только скинуть мусор в навозную кучу, – сказала Герис и махнула рукой. – Ренфрау, займемся этим.
