Оружейники. Неестественный отбор - страница 33

Закуток наш оказался на диво удобным. Народу пока было не очень много, танцпол и вовсе пуст – все кучковались у столиков, причем предпочитали именно висячие, в «сотах», так что сразу же приступить к осуществлению плана по обольщению belle ragazze у Луиджи не получилось за отсутствием выбора. Те фемины, что наличествовали в пределах досягаемости, отпугивали потенциальными неприятностями в виде особей мужеска полу, хоть и зеленых, но сильных и наглых. А одиноких красоток пока не наблюдалось.

– Сдается мне, вы в пролете, синьор Монтанари, – поддел я Лу, лениво отхлебнув пива – брать здесь виски поостерегся. – Голяк конкретный. Или ты думаешь, что сможешь отбить, например, вон тех двух кошечек у кодлы отморозков?

– Mia madre! За кого ты меня принимаешь, Дэнни?! – оскорбился тот. – Еще никогда Луиджи Монтанари не ввязывался в разборки из-за женщин! По пьяни, из гордости, да просто из удали молодецкой – но не из-за женщин! Запомни это!

– Еще скажи, что они сами тебе на шею вешаются.

– Именно так. Просто надо знать, кого обрабатывать.

– Угу.

– Ах, вот ты значит как?! Все, не буду рассказывать. Мучайся.

– Обязательно. Кстати, пиво дрянь.

– Не действует?

– Еще как действует! Но только побочным эффектом. Где тут сортир?

– Где-то в той стороне, – махнул рукой Луиджи. – У официанта спроси.

Поиск стратегического объекта затянулся, но цели я в конце концов достиг. Покончив с делами насущными, намеренно дал крюк вокруг танцпола – очень меня здешний дизайн впечатлил. Хорошая, годная стилизация, полное ощущение, что веселишься в центральном посту инопланетного корабля, чему также способствовали очертания сцены и оформление аудиосистемы. Плюс светомузыка, смахивавшая на тревожную сигнализацию – этакое мрачное мерцание в рваном ритме. Классно, короче. Для очистки совести поднялся на ближайшую смотровую площадку и пожалел, что Луиджи предпочел диван у стенки. Правда, ни одной свободной, хм, ложи я не обнаружил, так что пришлось заочно извинить напарника. Но все равно жалко. Особенно кайфово на верхотуре, под потолком, имитирующим спиральную галактику, еле заметно вращающуюся вокруг черной дыры.

С неудобством пришлось смириться. Вспомнилось еще одно изречение тренера дяди Коли: завидуй молча! Вот я и помалкивал, переставляя ноги. И как ни растягивал удовольствие, пришлось вернуться к Луиджи. Тот все также потягивал пиво, только рядом с ним на столе красовались уже три пустых кружки.

– Ты не лопнешь, мой любвеобильный друг?

– Не-а. Это для разгона. А пятая пойдет для удовольствия.

– До сортира-то добежишь?

– Легко! – не повелся на провокацию Лу. – Не переживай, я норму знаю.

– Это чтобы меньше не выпить?

– Хм. Повеселел, – удовлетворенно кивнул напарник. – А говорил, не пойду. Польза налицо! Официант появится, еще по одной закажи.

– У меня есть.

– Не-а.

Н-да. Зарубка на память: не пить пиво на спор с Луиджи Монтанари. И не оставлять без присмотра кружку.

– Так, Дэнни, не расслабляйся, я быстро.

Расправился-таки с четвертой и решил освободить емкость для новой порции. В добрый путь, как говорится. А я просто посижу, в потолок потаращусь. За галактику дизайнеру жирный плюс, очень медитативное зрелище. Только пиджак сниму, да галстук расслаблю. Хотя, к черту! Пусть в кармане поживет. Ворот расстегнуть, рукава закатать (блин, куда запонки сунуть?!), скучающее выражение на морду – чем не клубный завсегдатай? Еще бы очки черные, но при здешнем освещении это уже глупость, граничащая с мазохизмом. А все-таки хорошо. И обстановка расслабляющая, и пиво в тему – прохладное, густое, темное, как тени в углах зала. Жизнь, похоже, налаживается. Не хочу говорить «Хоп!», но… если все срастется удачно, еще и кэпа с Грегом подвину, и тогда оторвемся. Мак меня однозначно поддержит, Свену и ученым все равно, Мисс Лед – наш биолог и по совместительству медичка Сьюзан Старкова – само воплощение субординации, а Асти с меня клятву взяла, что я ее не брошу, когда за сокровищами отправлюсь. Стр-р-рашная тайна, ага. Как дети малые. Блин! Асти!.. Ну что за нафиг!.. Наплевать и забыть, наплевать и забыть. Пусть повзрослеет и в собственных чувствах разберется, а потом поговорим.