Реформация Лютера, назвавшего Папу Римского «сатаной на престоле», стала началом реакции на аналогичное язычество в католической церкви, которая постепенно сводила идею христианства к магическому культу и священнической иерархии. Это католическое язычество также превращало Христа в мифологизированного идола, как и другие религии абстрактного единобожия. Тот мощный отклик, который получило движение Реформации, не только не подавленное, несмотря на все аутодафе католической церкви, но поднявшей всю Европу на революционную борьбу, был связан с внутренним потенциалом христианства, базисом которого оставалась евангельская метафизика интеллекта. Протестантское движение в католической, равно в православной церкви было продолжением борьбы расщепленного сознания с магическим полем эгосистемы, еще одним шагом к победе научного сознания (чтобы не говорили те, кто считает реформацию движением подобным ваххабистскому движению к букве Писания). Ренан пишет, что обращение протестантов к ветхозаветным пророкам – это обращение к тому движению профетизма, которое принесло победу над идолом ягвеизма. Томас Карлейль, Куна Фишер, Джон Милль, П. Новгородский, М. Вебер, Э. Ренан сходятся в оценке протестантства как мощного импульса в направлении рационализма и либерализма, и в этом смысле к философским истокам греческо-иудеского синтеза христианства.
Русская литература стала аналогичной реакцией русской интеллигенции на православное язычество, о котором Лев Толстой подробно рассказывает в своих трудах, посвященных исследованию догматическому богословию и истории православия: «Царство Божие внутри вас», «Исследование догматического богословия», «исповедь», «Соединение и перевод четырех Евангелий» и др. Не меньшее гуманистическое и просветительское значение имели книги Достоевского, Чехова, Герцена, Кропоткина, Чернышевского, Тургенева, Тютчева, Некрасова, Гоголя, Грибоедова, Салтыкова-Щедрина, Гончарова, Островского, Крылова, Чаадаева, Белинского и др
Тем не менее, христианство, будучи философией греческой метафизики интеллекта, дает мощный импульс к развитию науки и становлению научного сознания Европы. В то же время до времен смены парадигмы материализма, воплощенной в трудах Дарвина, Маркса, Гоббса, Конта, Фрейда на парадигму Энергетики, интеллект европейцев остается незрелым, а значит расщепленным. Шизоидное сознание Нового времени дает о себе знать в философии немецкого идеализма, французского, русского и английского материализма, в диалектическом материализме Маркса, как синтезе этих направлений, в антиинтеллектуализме ницшеанства и сартровском экзистенциализме.
Расщепленное сознание Европы порождает двусмысленные процессы и неоднозначные исторические фигуры, которым трудно давать определенную оценку: тридцатилетняя война, английская, французская, русская революции; наполеоновские войны, первая мировая война. Наполеон, Робеспьер, Бисмарк, Фридрих Второй, Петр Первый, Ленин – неоднозначные фигуры этого сложного периода расщепленного шизоидного сознания. В то время как такие исторические личности, как Калигула, Нерон, Коммод, Иван Грозный, Гитлер, и др чисто негативные деятели поля эгосистемы противостоят таким прекрасным личностям как Платон, Спиноза, Марк Аврелий, Бертран Рассел, А, Швейцер, Г. Лессинг, А. Эйнштейн, А. Герцен и др чисто позитивные личности поля интеллекта.
