Титуриусу были даны инструкции проявить по возможности максимальную вежливость и уважение к жителям, чтобы не вызвать раздражение у соседних народов, и скрупулезно придерживаться условий требования, переданного посланником, – просто потребовать выдачи гельветов и Катоньятуса.
С другой стороны, ему было приказано завершить эту военную операцию с максимально возможной скоростью, поскольку у Цезаря было всего лишь несколько легионов. Поэтому легат воздержался от блокирования города и Оппидума и, так как у него были основания опасаться немедленного подхода помощи Катоньятусу, Титуриус решил, что лучше всего будет направить все усилия на плато, надеясь взять крепость решительным ударом. Однако существовали опасения, что, если Оппидум будет взят штурмом, Катоньятус и часть гельветов могут спастись бегством.
Ночью легат размышлял над планом, как он, имея восемь тысяч воинов (или около того) – столько насчитывало его войско, – сможет одновременно и помешать бегству Катоньятуса и гельветов, и совершить решительный штурм Оппидума, когда вошел центурион, чтобы сообщить, что несколько жителей просят приватной беседы с ним.
Жители, о которых шла речь, были чиновниками из нижнего города… Припав к ногам Титуриуса, они поведали ему со слезами на глазах о том, что не от хорошей жизни они покорились господству Катоньятуса и его воинов; что требования, которые днем предъявил посланник собранию, совершенно справедливы, поскольку гельветы вступили в Галлию всего лишь как мародеры, и что Катоньятус использовал свое влияние, чтобы помешать походу римлян, своих союзников, которые пришли уничтожить гельветов; что они, магистрат, не имеют власти над воинами и очень малую власть над населением, порабощенным, как и они, и обманутым агентами Катоньятуса; что этот вождь и его люди укрылись в Оппидуме и в той части города, что расположена на оконечности выступа, бросив ту часть, что была построена на правом берегу; что в действительности они умоляют легата занять эту часть города своими войсками, которые там примут с радушием и которые, как они надеются, не станут предаваться никаким излишествам, поскольку их считают друзьями.
Титуриус поднял их с колен и, дружески побеседовав с ними, пообещал сделать то, о чем они просили; но, опасаясь предательства, заявил, что должен удержать их в качестве заложников. Магистраты отдались в его власть, заявляя, что его войска увидят ворота открытыми, сторожевые посты пустыми, а жителей – в великом возбуждении, но никоим образом не враждебными, если с ними будут хорошо обращаться.
По своем приходе римляне построили паром на реке ниже города. Высланные немедленно группы разведчиков донесли, что выходы и в самом деле были свободны и что никто не появлялся за крепостными стенами.
Поэтому Титуриус занял все выходы, и к полуночи тысяча человек, отобранных из наемников, овладела нижним городом без малейшего шума или признака беспорядков. Утром галльские воины, поставленные у головной части моста, обнаружили перед собой римлян и в ярости набросились на жителей, угрожая сжечь город, как только они отгонят римские войска. Тем временем римляне разрушили несколько домов, прилегавших к голове моста, и из этих обломков построили полукруглое укрепление, выходящее своими двумя концами к реке. Вдоль речки Титуриус поставил несколько постов, а на более широкой ее части выше города он построил мост из лодок, охраняемый двумя постами с обеих сторон. Закончив это, римский военачальник с основной частью войск перебрался на северную часть плато.
