Казалось, дальше идти некуда. Но жрец сказал, что есть еще более потайные тропы, ведущие все выше и выше, к самой вершине и леднику, где начинается перевал. Он сам пользуется им время от времени, хотя это очень опасно. За перевалом – спуск в один из ближайших фьордов океана, где по берегу особой тропой, известной только избранным, можно выйти к Городу. Город – так атланты часто именовали свою столицу: Атлантиду-столицу в Атлантиде-государстве. Хотя были и другие города.
Пойти на перевал для простого смертного (Энгиус мрачно взглянул на нее) означает верную гибель – так суров и коварен путь. Это испугало Таллури, как будто ей вот-вот предстояло туда отправиться. Ее испуг позабавил Энгиуса, это было видно по его глазам, но вслух он ничего не сказал, а пригласил ее войти в жилище.
«В жилище? Здесь же ничего нет! Ни доски, ни бревнышка». Но жрец подошел прямо к скале и… пропал. Она подошла вплотную и пригляделась – ну, конечно же, вот, за самым крупным валуном – неприметный зазор. Особая геометрия расстановки камней – и зазор не виден ни под каким углом!
Таллури последовала за жрецом. Внутри оказалась пещера. Большая, сухая, с высоким гулким сводом. Солнечные лучи пробивались в совершенно незаметные снаружи щели длинными и тонкими, как нити, пучками. Словно пронзали пещеру сверкающие кристаллические стрелы, вязли в ее вековом покое и тишине и нехотя растворялись, насыщая полумрак туманным, дымчато-белесым светом.
Таллури огляделась: пара деревянных плошек, масляный светильник, шкура на соломенной подстилке, очаг и множество свитков в каменных нишах – вот и все «убранство». Жилье аскета.
– Это твой дом? – спросила она, вбирая носом странные запахи странного жилища – пахло давно остывшим очагом, прошлогодними травами, древесной смолой и чем-то еще, неуловимо и влажно.
– Да.
– Ты здесь живешь?
В ответ Энгиус что-то невнятно пробормотал себе под нос про женскую логику.
– Больше тут никого нет? – вдруг насторожилась Таллури, повернув голову к глубине пещеры, где в самой темной ее части свод спускался низко-низко, а дальше, едва угадываясь, уходила вниз зияющая расщелина.
Энгиус, похоже, тоже озадачился:
– Ты кого-то слышишь?
– Там, в щели… что-то живое!
– Ах, это, – Энгиус махнул рукой, – там родник. Ты приняла его за живое существо – это замечательно! А я было подумал… – он с отвращением дернул плечом, – подумал, что эти твари и сюда добрались. Хоть это и маловероятно.
– Какие твари?
– Древние вымирающие животные. В основном – ящероподобные.
– Как тот, кого ты назвал Древним Ящ…
– Глупая девчонка! Ничего подобного! Сама не знаешь, о чем берешься рассуждать, – оборвал он ее. Но тут же смягчился: – Древний Ящер – звездный гость. Он наш наставник. А эти – примитивные земные рептилии, омерзительные, но очень опасные. Ты еще много услышишь о них, но пока не думай об этом. Здесь мы все же в безопасности. И от них, и от людей. Не знаю, что сейчас важнее?
* * *
Жить в пещере оказалось славно. Время причудливо меняло здесь свой ход. Оно будто замедлялось, щедро предлагая насладиться собой в солнечные погожие дни, а в ненастье и холод ускоряло течение, словно замерзало, сжималось и укорачивалось.
Славно здесь было. Пусть и очень трудно. Каждый день приносил много хлопот: заботы об очаге, поиск съедобных кореньев и ягод, сбор трав, ловля рыбы в горной реке, добираться до которой тоже было непросто. Но Таллури научилась всему этому. Похудела, вытянулась и повзрослела. Стала, к большому удовольствию Энгиуса, молчаливой.
