– А что ты умеешь? Из пулемёта – стреляешь? Может, из гранатомёта? Танк водишь?
На все вопросы я уныло мотал головой. Ничего не умею. А на фронте нужны – специалисты.
В середине девяностых, когда меня должны были по возрасту забрать в армию, я не очень туда стремился. Об армии в газетах писали ужасы: что солдаты голодают, что старослужащие избивают молодых, что офицеры продают рядовых в рабство чеченским боевикам… И я решил, что лучше поступлю в институт. А позже – получил травму. Будучи старостой группы, забирал в кассе стипендию на всех ребят, – и однажды, когда возвращался домой, меня подкараулили в подъезде, напали сзади и несколько раз ударили по голове тяжёлой металлической трубой. От налётчика я отбился, стипендию сохранил (её потом, уже без меня, раздавали группе по окровавленной ведомости), но попал в больницу – и получил освобождение от армии и ограниченную годность. Так и не служил в итоге – о чём жалел потом.
Впрочем, Ставр, позвавший меня идти добровольцем в «Ахмат», тоже не был профессиональным военным. Он отслужил срочку, увлекался охотой, неплохо стрелял – но на этом всё. Он работал инженером, строил завод для известной торговой компании. Заказчик обманул, начались проблемы… Нужно было «перезагрузиться». Знакомый чеченец позвал его принять участие в спецоперации на Украине в составе батальона «Ахмат». Первая боевая командировка прошла удачно, и Ставру предложили командовать ротой. Он предпочёл вернуться на фронт в качестве командира взвода, но в ту же часть, в которой служил, и с теми же парнями.
Мне Ставр сразу, ещё по телефону, сказал:
– Постарайся оставить дома незавершённое дело. Оно будет тебя ждать – и, значит, ты вернёшься.
Что у меня осталось незавершённым? В спальне ремонт сделать. Потолок побелить. Ванну покрыть новой эмалью. Книгу написанную опубликовать. Столько дел, что я просто обязан вернуться!
Близкие люди ждут, но о них думать нельзя, иначе расклеюсь, начну тосковать. А нужно быть твёрдым.
– Все, кого записали в список, берите вещи и поехали! – объявляет камуфляжный триумвират.
Добровольцы, подхватив рюкзаки и спортивные сумки, грузятся в пассажирскую «Газель». Те, кому не хватило места, теснятся в проходе, неловко согнувшись.
«Газель», заурчав, покатила по улицам Грозного в сторону Гудермеса. Там нас ждёт Российский университет спецназа и боевые тренировки перед отправкой «за ленту».
Неожиданный карьерный поворот. Надеюсь, на собеседовании не будут спрашивать, «кем вы себя видите через пять лет». Никогда не мог ответить на этот вопрос. А если спросят, то отвечу: живым.
* * *
Есть люди, карьера которых напоминает стремящуюся вверх кривую. Моя больше похожа на синусоиду. Или на кардиограмму с резкими вспышками удач и затяжными провалами.
Школу я не закончил. Ушёл в приборостроительный техникум и два года провёл там. Думал, научусь собирать компьютеры – и один соберу себе. Это всё, чего мне хотелось тогда, 17-летнему парню в начале девяностых.
Попав в техникум, я с разочарованием понял, что собирать компьютеры меня не научат. Или научат, но размером с МЭСМ, на 6 тысяч ламп. В «Принца Персии» не поиграешь.
Зато, в отличие от школы, здесь платили стипендию. Первая же стипендия обернулась катастрофой: темпераментные сокурсники пропили её, не дожидаясь окончания учебного дня. Мой приятель Василий во дворе техникума полез на водосточную трубу, но труба не выдержала и отвалилась вместе с полноватым Василием.
