– Ну ляпнул, не подумав, – засуетился Паша. – Просто такая идея классная была, а Янка всё обломала!
– Паштет, следи за словами! – отчеканил Тим таким тоном, что лучше бы врезал.
– Да, я уже понял, что в этом доме, как в монастыре, про девушек разговаривать нельзя! – вспылил Паша. – Особенно про девушек Тимохи.
Когда ТимьЯн ушли спать, Паша остался монтировать ролики на кухне. От одиночества не спасала даже музыка. Задумался: есть ли такая фобия – боязнь одиночества? И если есть, то он точно этим страдал, ему всегда нужен был рядом шум, люди. Когда Паша оставался наедине с собой, ему вдруг становилось ужасно страшно. Паша открыл переписку с Ликой и вновь начал упрашивать прислать ему фотку какой-нибудь части тела.
«Должен же я собрать весь пазл».
«Полпервого ночи! Пазл уже одним глазом видит сны».
«Сфоткай мне другой глаз, который не спит, и я сразу отстану».
Лика действительно прислала Паше половинку лица – она лежала на подушке в полумраке, не обманывала, что уже засыпает. В груди заныло от тоски, а пальцы набрали на автомате:
«Я соскучился!»
Но Лика в этот раз проигнорировала его фразу. Паша прислал ей целующий смайлик, потом ещё один, и ещё, и ещё… Лика ответила:
«Ты писал, что отстанешь. Всё, спокойной ночи!»
«А хочешь, я тебе пришлю какую-нибудь часть своего тела?» – Паша добавил коварный смайл.
«Не вздумай!»
Паша расхохотался.
«Оказывается, ты такая испорченная)) Мне это очень нравится!»
Паша подорвался в ванную, снял майку, стал перед зеркалом и сфотографировал свой голый торс, отправил Лике:
«Любуйся!»
«Так, всё! Не надо мне никаких твоих частей тела».
«Знаешь, как говорят, относись к другим так, как хочешь, чтобы относились к тебе. Я надеюсь на взаимность. Тебе не понравилось?»
Лика молчала, а Паша улыбался – он мог похвастаться своим спортивным телом. Снова написал:
«Но я могу прислать и фото той части тела, о которой ты подумала сначала».
«В ЧС захотел?»
Паша прислал ей подмигивающее селфи.
«Лика, Лика… а я всегда думал, ты правильная девочка», – и добавил смеющийся смайлик.
«Мне не нравятся такие шутки. Спокойной ночи!»
Остальные Пашины сообщения она не стала читать, видимо, уснула. Паша тяжело вздохнул: опять он всё испортил, и с досадой на сердце поплёлся спать.
С утра ТимьЯн были не в духе. Яна вообще стала другая: вся какая-то растерянная, не поднимала глаз, молчала. У неё сначала убежало молоко для каши, потом и сама каша чуть подгорела, она выронила нож, когда резала бутерброды. И нож чуть не воткнулся ей в ногу. В итоге Тимоха усадил её за стол, наложил подгоревшей каши, а бутерброды взялся доделывать Паша. Он тоже молчал, приглядывался к Яне, появилось какое-то нехорошее предчувствие, поэтому не стал подшучивать над ней, ещё и чувствовал вину за вчерашнее. Состояние Яны ему не нравилось – такой он видел её впервые, но решил сначала выяснить у Тима, в чём дело. Если виноват, то извиниться недолго, Яна отходчивая, она никогда долго не обижалась.
И когда они разъехались по академиям, Паша спросил:
– Что с Янкой?
– Не знаю, – Тим явно тоже волновался. – Я проснулся среди ночи, её нет. Нашёл её на балконе, сидела в углу. Всю трясло, перепугала меня, потом вроде успокоилась, согрелась, уснула, но кроме «Мне страшно» так ничего и не сказала. Может, кошмар приснился. Утром вообще ни слова о вчерашнем.
Паша вдруг почувствовал укол совести, волнение Тима передалось и ему. Неужели его неудачная шутка так задела Яну?
