Отца не было дома, но, может, это и к лучшему. Паша расхаживал по комнате туда-сюда, каждый раз нервно взъерошивал волосы и не знал, что делать. Лика будто застрелила его словами, сначала стало невыносимо больно и обидно, потом он злился и на себя, и на Лику. А следом, когда уже начал потихоньку успокаиваться, позвонил Тим и позвал к себе на крышу.
Набрав по дороге еды, Паша завалился к нему – это было местом силы друга, он мог там сидеть часами, просто слушая музыку и попивая кофе. Яны не было, но зато Тимоха сразу проявил осведомлённость об их с Ликой ситуации, поджал губы в знак солидарности.
– Опять к Лике приставал?
Хоть Лика и была его сестрой, но Тим оставался на стороне Паши: он хотел бы, чтобы они встречались.
– Давай не будем об этом, – вздохнул Паша. Не хватало ещё при Тимохе начать пускать сопли. – Я смотрю, у тебя тоже не всё удачно прошло.
Паша обвёл крышу взглядом и развёл руками, показывая, что Яны здесь нет.
– Откуда только в ней вдруг взялось столько упрямства?! Она всегда быстро отходила.
– Ревнует, наверное.
– Что-то не так, Яна мне что-то недоговаривает. Она так быстро вытолкала меня за дверь, соглашаясь на всё, сказала, сама придёт позже ко мне поговорить.
– Любовник в шкафу, – расхохотался Паша, вырисовывая в воображении картину.
– Это вряд ли, – хмыкнул Тим. – У неё вся семья дома была.
– А может, она тебя разлюбила, и теперь не знает, как побыстрее от тебя избавиться, – прикалывался Паша. – Спит и видит, когда ты свалишь к Аньке, чтобы не чувствовать себя виноватой.
Тим вдруг нахмурился и побледнел, видимо, принял слова Паши за чистую монету. Схватил телефон и начал быстро писать Яне. А у Паши снова защемило в груди: Лика ведь понимала, что он обиделся и ему плохо, неужели, ей настолько всё равно? Паша спросил у Тима:
– Что тебе ещё Лика про меня сказала?
– Сказала, что ты наглеешь, – не отрываясь от телефона, бросил Тим. – Просила поговорить с тобой, чтобы ты не обижался, но и не приставал больше.
– Почему не сказала сама?
Тим вдруг отложил телефон, цокнул и потёр ладонями лицо, потом посмотрел на Пашу:
– Иди и сам у неё спроси, пока предки не пришли. Паштет, пошли куда-нибудь что-нибудь снимем, Яна не придёт.
– Обиделась?
– Я не могу понять. Написал, что люблю её, и только её, жду её на крыше, а она мне отвечает: «Наверняка думаешь про вашу старосту!» – раздражался Тимоха и вскочил со стула. – Я кругом виноват! Ненавижу выяснять отношения по переписке. Достало меня это!
Паша солидарно вздохнул, но сам уже погрузился в думы о Лике и снова проиграл этот мысленный бой. Отгородиться от неё никак не получалось. Они зашли в квартиру к Тимохе: Лика читала книгу в гостиной, посмотрела на Пашу равнодушно, скрестила руки на груди, будто ждала объяснений. И он сдался, в груди щемило, в горле завис ком. Паша бы хотел продемонстрировать, как обижен, но, увидев Лику, оказался не в силах сопротивляться:
– Лик, прости…
Хотел ещё что-то добавить, но осёкся, слишком был сдавленный голос, в глазах снова защипало.
Лика лишь коротко ответила:
– Хорошо, – и сделала брови домиком.
Холодность в её взгляде пропала: теперь она смотрела с тоской и жалостью. Паша опустил глаза и ушёл в комнату к Тиму, завалился на диван и смотрел в потолок: он не знал, что делать, как завоевать Лику. Стоило ему перейти дружескую границу, он сразу всё портил. Лика делала вид, что не замечает его взглядов и приставаний. Когда Паша строил из себя клоуна, общалась легче и свободнее. Но не может же он быть с ней постоянно шутом? Он её любит, всем сердцем, всей душой, и хочет быть настоящим, живым. Хочет, чтобы Лика тоже обратила на него внимание, на другого Пашу: взрослого, серьёзного, любящего, но такой Паша ей не нужен. Вновь и вновь она говорила «нет» и отталкивала его, вонзала острый отказ в его открытое сердце.
