– Мы отвезем ее Бёрье, – говорит Малин.
– О’кей, – соглашается Харри.
Он садится за руль, а Малин устраивается рядом.
Собака скулит сзади.
Малин вспоминает обнаженное тело Даниэля Хёгфельдта.
«Чего мне не хватает?» – спрашивает себя она.
На краю дороги, ведущей к Скугсо, неподалеку от поворота на Линчёпинг, стоит дом, выкрашенный красной фалу[24]. Лес и пашня вокруг напоминают большой сад. Малин и Харри останавливаются здесь на пути в город: внутренний голос говорит Малин, что они должны побеседовать с тем, кто живет в этом доме, что это дело не стоит доверять полицейским в форме.
– С собакой все будет в порядке.
Форс подносит к двери сжатую в кулак руку. Но прежде чем рука успевает достигнуть своей цели, дверь открывается.
Малин отскакивает назад, Харри бросается в сторону. Они видят направленное прямо на них дуло охотничьего ружья, его держит в руках низенькая седая старушка.
– Ну и кто вы? – кряхтит она.
Малин продолжает пятиться, замечая краем глаза, как Харри нащупывает свое оружие.
– Тихо, тихо, – успокаивает старушку женщина. – Мы из полиции. Позвольте, я достану свое удостоверение.
Старушка смотрит на Малин и, похоже, узнает ее.
– Вас я видела в выпуске новостей, – говорит она, опуская ружье. – Входите. Прошу простить меня, никогда не знаешь, с кем столкнешься в этих краях.
В автомобиле снова залаяла собака.
– Верхнюю одежду снимите в прихожей. Кофе? Сейчас время обеда, но мне нечего предложить вам.
Хозяйка, назвавшаяся Линнеей Шёстедт, приглашает их пройти на кухню.
«Глядя на нее, я чувствую себя просто развалиной», – думает Малин, у которой при упоминании об обеде к горлу подступает тошнота.
Старуха кладет ружье на деревенский стол, стоящий на желто-зеленом, очевидно домотканом, тряпичном коврике. Старая плита из Хюскварны[25]. На стенах коллекционные тарелки.
Запах старости, кисловатый, но не сказать что слишком неприятный, и острое чувство того, что время всегда возьмет свое, как бы человек ему ни сопротивлялся.
– Присаживайтесь.
Старуха уже забыла об инциденте с оружием, но у Малин в жилах все еще пульсирует адреналин, а одежда Харри до сих пор мокрая от травы, в которую он упал при виде направленного на него дула. Они смотрят, как Линнея ставит на огонь старый кофейник и достает чашки с голубыми цветочками.
– Вам не следует встречать людей с оружием в руках, – замечает Харри, усаживаясь за стол.
– Я уже сказала: никогда не знаешь, с кем столкнешься.
Малин устраивается на неудобном деревянном стуле.
– Вы имеете в виду что-то конкретное? – уточняет она.
– Кто знает, на что способны злые люди. Ведь что-то уже, должно быть, случилось, раз вы здесь.
– Да, – отвечает Малин. – Йерри Петерссон, новый хозяин Скугсо, найден мертвым.
Линнея Шёстедт кивает.
– Убит?
– Скорее всего, – отвечает Харри.
– Я не удивлена, – говорит старуха, разливая кофе. – У меня нет никакого хлеба, я толстею от него, – добавляет она.
– И вот нас интересует, не заметили ли вы чего-нибудь необычного вчера, нынешней ночью или сегодня утром?
– Утром, – отвечает Линнея, – я видела, как Линдман и Юханссон проезжали в сторону замка. Где-то в половине восьмого.
Малин кивает.
– И больше ничего?
Малин делает глоток кофе, натурального и такого крепкого, что волосы на затылке встают дыбом.
– Старый человек, вроде меня, – продолжает Линнея Шёстедт, – не всегда уверен в том, что то, что он видел или чувствовал, действительно происходило, а не пригрезилось ему. Насчет Юханссона и Линдмана я знаю точно, потому что тогда я пила свою первую чашку кофе. Но что касается того, что я видела до этого, не совсем…
