Придворные историки окрестили случившийся военный переворот «Революцией братьев», пытаясь укрепить в сознании подданных Лидера мысль о всеобщем братстве, воцарившемся после победы заговорщиков, но термин не прижился, уступив место народному названию «Банановый переворот». Название, как ни странно, не несло в себе никакой связи с цветными и фруктовыми революциями, прокатившимися в ту пору по странам Европы, а было связано исключительно с плодом, называемым «банан», с ботанической точки зрения являющимся ягодой.
Имея в среднем 15 см в длину и 3—4 см в диаметре, цилиндрической формы, с характерной желтой кожурой, банан известен каждому ребенку с малых лет. Но сам по себе невинный плод был использован учительницей на уроке биологии для иллюстрации нюансов отношений между мужчиной и женщиной. Двенадцатилетняя дочь Генерала, воспитанная в достаточно пуританских традициях, получила настоящий шок, увидев, как ловко одевает презерватив на недозрелый банан молодая учительница, а также услышав ее пояснения о дальнейшем примененит «вооруженного банана» и опасностях незащищенного секса. Шок у ребенка был настолько силен, что Генералу пришлось впоследствии обращаться за помощью к психиатрам, чтобы ребенок перестал шарахаться от проходивших рядом мальчиков и плакать ночами.
Но в тот вечер, когда он увидел заплаканное дитя на коленях у Клавдии, переступив после службы порог дома, услышав ее сбивчивый рассказ о «вооруженном банане», его вначале посетила мысль, что некий подонок надругался над его дочерью. Вникнув в суть истории от Клавдии более подробно, предварительно уложившей ребенка в постель и напоившей его легким успокаивающим вперемешку со снотворным, Генерала начало отпускать. Но место отхлынувшей тревоги лавиной начала занимать лютая ярость к людям, заставившим пережить подобный шок.
Ужас оказался призрачным, но Генерал несколько минут переживал случившееся как вполне реальное событие, и гнев требовал немедленного выхода. Он позвонил дежурному в часть и поднял ее «в ружье». Затем он прыгнул в машину и дал полный газ. Мчащаяся навстречу автострада наводила дикую тоску, и гнев, скопившийся у Генерала внутри, закипал и грозил вырваться из горла огненной лавой. Вид построенных и вооруженных солдат несколько остудил пыл разъяренного отца, и сугубо по-деловому Генерал выслушал доклад дежурного. Получив команду «по машинам», солдаты прыгнули в БТРы, и колонна выдвинулась в город.
Генерал изначально занял место во главе колонны и держал курс в школу, но очищающийся от гнева рассудок подсказал ему, что там давно уже никого нет, а в Правительственном дворце власть присутствует круглосуточно, и реальные виновники сидят именно там. Он вспомнил в тот момент все: свое голоштанное детство, скудный кадетский пансион, две бутылки шампанского на всю свадьбу, и все невзгоды судьбы легли у него, как карты Таро перед опытной гадалкой. Его гнев и скоропалительное решение смести власть были импульсивны и просто не дали возможности кому бы то ни было проведать о заговоре и донести. Опешившая охрана не успела даже сказать «Ой!», как Генерал был у рычагов управления страной.
Проведав о случившемся, большая часть военных и тайной полиции примкнула к Генералу, в спешке рассчитывая на повышения и более значимый кусок пирога. Прежние же власть имущие видели во всем хорошо разработанный заговор и трусливо бежали в страны, где мирно ждали их ранее припасенные деньги и недвижимость. Власть перешла к Генералу сама, по сути, без единого выстрела и хоть какого-то вразумительного плана на первое время. А текучка первых дней победы «Бананового переворота» захватила его настолько, что страх от сделанного пришел к нему уже где-то через полгода, когда пост Лидера был прочно закреплен за ним наспех собранным новым составом парламента.
