– Я говорю, отпускай его! Мы нашли настоящего убийцу! – От неожиданности следователь сел на стул. – Проверяли спецодежду водителя полковника в гараже: на ней пороховые крупицы, и пахнет она порохом. Так что скоро тебе его опера с группой вызова доставят.
Василий поднял голову, когда в зевок двери вошёл следователь.
– Извиняйте, товарищ, – сказал тот, – ошибочка вышла! Слишком много на вас грехов. Но наши недремлющие органы не спят и выявили другого бандита. Извините тысячу раз, – говорил он, подписывая пропуск.
Василий встал, взял пропуск, следователь протянул руку для прощания…
Через несколько минут в кабинет ввели молодого симпатичного человека. Он смотрел на следователя по-телячьи преданно, хлопал веками голубых глаз… Сразу было видно по его поведению, что он доволен, что им повелевают…
– Ну, садись, Николай Иванович, пиши признание. Признание смягчает наказание.
– В чём признаваться?
– Как в чём?! В убийстве своего шефа.
– Я его не убивал!
– Ну как не убивал? В гараже полковника нашли спецодежду, в которой ты обслуживал машину, она в пороховой копоти, и пятна масла от пистолета…
– Так я не был в день убийства в доме шефа! Я ездил на рыбалку в этот день!
– Это как так? У шефа был день рождения, и он тебя не пригласил?
– Ну и что? Не успел, так сказать, ещё с ним сродниться.
– Ишь какой умный! Сродниться не успел, а уже грохнул. Между прочим, ты убил важного сотрудника секретного ведомства!
– Если он секретный работник ведомства, как вы говорите, то зачем мне его убивать?
– А ты не так прост, как кажешься! А затем убивать, что тебе заплатили.
– Как заплатили?
– Давай пиши! Протокол я пока не буду составлять, явку с повинной тебе оформлю. Ты что, не понимаешь, дуралей?
– Да как я сделаю убийство, если у него в доме все двери запираются?
– Не сделал, а совершил, понимаешь, совершил?! Ты днём приходил к шефу?
– Приезжал…
– В дом заходил?
– А как же! У него застолье к вечеру готовилась. Я привозил снедь для стола. Я специально для этого багажник в чистоте содержу…
– Ну вот… зашёл, принёс снедь, зашёл в ванную, открыл запор окна и оставил так… Дождался ночи, пришёл и убил… Сознавайся, дурачок, зачем это сделал? Чем он обидел тебя? Девушку у тебя отнял или ещё чем обидел?
– Никто и ничем меня не обидел!
– Ты что думаешь, мы ничего не знаем? Да наши оперативники сразу проверили все двери, окна и там, в ванной, нашли окно без запора. Кому ты лапшу на уши вешаешь?! Ну, не хочешь в сознанку идти, не надо, у меня и так достаточно улик, чтоб тебя сопроводить в тёплое место в Магадане.
– Да не убивал я! Зачем мне его убивать? И чем он может мне так насолить, когда он мне даже в дом не разрешал заходить.
– А вот ты и попался! То говоришь, что в дом не пускал, то говоришь, что заносил снедь на праздник. Значит, всё-таки нашёл повод зайти и открыть окно? А что? Дело одной минуты!.. Не хочешь – как хочешь! Хотел я тебе сделать доброе дело, но ты из тех, кто кусает руки, кормящие его.
Следователь делал вид, что пишет фамилию и имя, а сам посматривал на подследственного и следил, как он себя держит. А тот был в раздумье. «Что делать? – размышлял он. – Они могут меня замордовать. А тут сознаюсь, покаюсь… Нет, этого делать нельзя! Надо стоять на своём до конца! Я же не убивал. Это сколько, значит, невинных сидят?!» Его сердце обожгло холодом…
А следователь думал: «Спецодежда – это не надёжная улика. Могли и подкинуть, вытереть пистолет, а её бросить в гараже… Начальник тоже предупредил, что улики косвенные…»
