Девушка была явно не бедной, о чем свидетельствовали ее со вкусом подобранный гардероб, значительная сумма денег, найденная в сумке, дорогой номер гостиницы, в котором она провела последние часы жизни.
Молодость, красота, достаток и… такая чудовищная смерть – нелепое, необъяснимое с точки зрения здравого смысла, но, увы, реальное явление.
Что еще известно о девушке? Работала Катя в модельном бизнесе, часто ездила за границу. Вела замкнутый образ жизни, близких подруг среди коллег не имела. Недавно похоронила мать, которая сильно болела. Много денег тратила на ее лечение.
Участковый, не мудрствуя лукаво, выдвинул версию о том, что девушку в связи со смертью любимой матери якобы охватили невыносимые душевные переживания, которые и послужили причиной ее самоубийства.
Появление предсмертной записки с проклятиями в чей-то адрес он объяснил следующим образом: она, мол, имеет отношение к врачу, не сумевшему вылечить мать потерпевшей.
Коли так, то следствию конец и делу венец.
– Удалось установить, что за журналист мне звонил? – спросил Эдуард Аркадьевич начальника службы безопасности – элегантного, средних лет мужчину, в строгом черном костюме.
– Да, сэр, – коротко сказал Вильямс, ведавший охраной как самого Матусовича, так и членов его семьи. Разговаривали по-английски, поскольку мистер Вильямс еще плохо освоил русский. Еще год назад он доблестно служил ее Величеству королеве Англии, обеспечивая ее покой. Но жалованье, которое предложено было русским олигархом, в конце концов определило выбор безупречного англичанина. Предложение, от которого трудно было отказаться….
Матусович тоже был доволен выбором главы телохранителей, считавшимся одним из лучших профессионалов в своей области. И вообще, у Матусовича была страсть – иметь все самое лучшее. Если яхта – то самая большая и комфортабельная, жена – то самая красивая, замок – то самый оригинальный. Он задумал на острове в Карибском море построить новый особняк, и сейчас собирался посетить свою любимую Барселону, чтобы лучше ознакомиться с архитектурой Антонио Гауди… Наверное, страсть к роскоши у него – своего рода отрыжка от бедного сиротского существования в детстве: в три года он остался круглым сиротой, и дальнейшим его воспитанием занимался дядя в режиме чрезвычайной строгости и экономии…
Тут надо пояснить, что сотовый номер, на который позвонил неведомый журналист, так взволновавший Матусовича, знал только самый близкий круг – его жена и еще несколько доверенных лица. Как этот папарацци сумел до него добраться? Впрочем, о чем тут говорить, если ты живешь в атмосфере неослабного внимания и слежки, в мире подлости, подкупа и предательства! Только за последний год Матусович несколько раз менял номер своего мобильного телефона.
– Кто же он?
– Некто Кузнечиков, сэр. Вы его знаете. Если позволите, я напомню: вы в юности с ним учились на юридическом факультете Московского университета.
Матусович удовлетворенно хмыкнул: нет, не зря все-таки этот долговязый англичанин ест его хлеб – как ни крути, а службу он знает. Надо же, докопался даже до этого, хотя его просили только установить фамилию и место работы дотошного корреспондента. Он с трудом вспомнил своего однокурсника, у него еще прозвище было такое смешное – ну да, Кузнечик.
Разговор происходил в кабинете Матусовича, расположенном в той части яхты, куда совсем не доносился шум двигателя. В соседней комнате находилась его спальня, а чуть дальше – спальня жены. Матусович расположился в кресле, рядом с журнальным столиком. Напротив, на диване сидел мистер Вильямс.
