Оскар Квист. Дело №1. Потерянное время - страница 15

– Ого! – неподдельно изумилась София.

– Не каждый самец homo sapiens может таким похвастаться, это точно, – рассмеялся Даниэль. – А вот персебес могут своим инструментом проникнуть в раковину любой соседней уточки в приличном радиусе, выделить сперму и оплодотворить отложенные ранее яйца. Если учесть, что в иных колониях плотность населения предельно высока, то выбор вариантов для оплодотворения очень даже неплох.

– Что же, так и сидят персебес из века в век на одном камне? Как же они тогда на кита могут запрыгнуть, если намертво крепятся к скале?

– Если уточка нашла свое место под солнцем, то она до самого конца на нем и сидит. А когда доходит дело до распространения персебес в пространстве, в дело вступают личинки. Вылупившись из яиц, они ведут пелагический образ жизни.

– Это как? – перебила его София.

– Это значит, что личинки просто дрейфуют в верхних слоях воды, пока не наткнутся на какую-нибудь подходящую опору, к которой они могут себя прикрепить. Вот тогда-то они готовы обосноваться по-настоящему: наращивают себе известковые пластинки, из которых и получаются защитные ракушки. Ну а дальше ты знаешь!

– Как интересно!

Начался прилив, но персебейро по-прежнему был занят сбором своей добычи: как паук по паутине, скользил он по скале то вверх, то вниз. Волны пенились, перекатываясь через верхушки прибрежных рифов, и с грохотом захлестывали расщелины, в которых нашли приют сотни морских рачков. Персебейро то и дело озирался по сторонам, стараясь вовремя заметить накатывающий вал и успеть вскарабкаться повыше по веревке. Это походило на странную игру, в которой волна пыталась незаметно подкрасться к человеку и, застав его врасплох, кинуться на него и поглотить. Пару раз собиратель уточек замешкался – сказывались сильное напряжение и усталость. Океан тут же подкидывал его, словно щепку, и снова подхватывал.

София хотела было спросить, не может ли персебейро ушибиться о скалу, как вдруг увидела, что очередная волна откатилась от утеса и, сделав обманный маневр, лизнула ноги сборщика морских уточек своим пенным языком. Человек оступился, попытался поймать равновесие, но коварная волна без промедления хлестнула его по глазам солеными брызгами. Персебейро на миг ослеп, и тут вода опрокинула его.

Вот только на этот раз он почему-то не поднялся и не уперся ногами в мокрый бок утеса, а безвольно, словно тряпичная кукла, повис на своей веревке.

– Даниэль, с ним все хорошо?

– ¡Caray4! – только и отозвался Даниэль и, вручив жене поводок, ловко перемахнул через каменное ограждение.

Собака, решив, что это игра, радостно запрыгнула на парапет и вознамерилась было ринуться вслед за хозяином, но София успела-таки ее удержать.

– Ты куда?! – крикнула она.

Даниэль и Дебора одновременно обернулись на Софию, которая растерянно переводила взгляд с собаки на мужа и обратно.

– Софи, держи Дебби крепче! – крикнул Даниэль. – А я помогу ловцу: кажется, он ушибся о скалу. Надо его вытаскивать.

Тем временем персебейро продолжал висеть, как подстреленный парашютист на стропе. Волны забавлялись с ним, как с игрушкой. Даниэль же, цепляясь руками за трещины в камне, отважно спускался вниз к тому месту, где был закреплен другой конец веревки. Пару раз нога у него поехала, и он чуть не скатился вниз по крутому склону.

У Софии при виде усилий мужа душа то и дело уходила в пятки. Она зажимала себе рот ладонью, чтобы не вскрикнуть от ужаса и не отвлечь тем самым Даниэля. При этом ей приходилось удерживать еще и собаку, так и норовившую поучаствовать в спасательной операции.