– Не согласился, и все равно заступился? – пытаюсь сдержать порыв и не поощрять вредной едой, но не справляюсь: – Ладно. Будут тебе чипсы.
Возьму органические, из батата. Чем не компромисс?
Вовка накидывается с объятиями, и я на мгновение забываю об израненном сердце. Нет ни боли, ни тяжести переживаний, лишь тонкие ручки, обхватившие меня над коленями. И запыхающийся от счастья голос:
– Когда вырасту, куплю тебе много-много чипсов, мам. Какие только захочешь.
Ради таких моментов и стоит жить. Ради тех, чья любовь не иссякнет. Ради тех, кто купит тебе все чипсы мира.
– А шоколад? – сморгнув слезу, наклоняюсь к сыну, чтобы звонко поцеловать в нос.
Он смешно морщится и обещает:
– И шоколад! А еще мармеладных мишек!
Продолжая список вслух, мы заходим во «Вкусвилл».
Уже дома я вспоминаю, что так и не зарядила телефон, но даже после включения от Славки нет ни звонков, ни СМС. Набрав номер, слышу привычное:
– Абонент не отвечает или временно недоступен.
В голову лезут дурные мысли. Я не желаю ему смерти, но вдруг судьба с законом бумеранга оказались кровожаднее меня?
Уложив Вовку спать, уже подумываю позвонить кому-нибудь из труппы, когда в замке проворачивается ключ, и на пороге появляется муж – недовольный и усталый.
– Все-таки приехал? – язвительно фыркаю я.
Так и подмывает добавить, что он явно перепутал квартиру.
– Репетиция коту под хвост, еще и телефон утопил, – кривится Славка, набрасывая пальто на первую попавшуюся вешалку. – Тат, хоть ты не добивай.
– То есть это я виновата? – против воли повышаю голос.
Надо взять себя в руки. Вовке ни к чему слышать нашу ссору.
– Какая муха тебя укусила? – скинув ботинки, Славка проходит в гостиную.
– Муха по имени Жанна, – шиплю, сжав в кулаки, чтобы не закричать. – Точно также зовут твою шлюху-ассистентку, с которой ты прекрасно проводишь время.
– О чем ты? – мастерски играет. Почти идеально – не зря в прошлом году номинировали на «Золотую маску». – Намекаешь, что я… и она? Кто тебе сказал эту чушь?
Не запинается ни разу, но глаза едва заметно скашивает. За десять лет я успела досконально изучить мимику и знаю, какой он, когда нервничает.
– Я сама вас видела, – почти выплевываю ему в лицо. – В твоей гримерке. Когда в нашу годовщину ты трахал эту блондинистую тварь!
Вот и все. Я смогла. Сказала.
Небо не падает на землю, время не останавливается, только со Славки слетает непроницаемая маска, и во взгляде угадываются досада и растерянность.
– Тат, давай ты сейчас успокоишься… – он выставляет перед собой ладони, словно я собираюсь наброситься на него.
Серьезно? Вместо извинений пытается меня осадить? Я почти готова влепить ему пощечину. Хочу кричать и топать ногами, но не двигаюсь с места.
– Не делай из меня истеричку, – с презрением стискиваю зубы и цежу сквозь них: – И имей смелость признаться, раз на большее не способен.
– Тат, это было один раз… Я даже не понял, как.
В голове не укладывается, что это говорит мой идеальный муж. Защита и опора. Любовь всей жизни. Чудесный отец. Сколько достижений! Но на поверку они оказываются глянцевым фасадом гнилой натуры.
– Могу описать в деталях, если у тебя амнезия, – злость, которую я копила и сдерживала, прорывается наружу ядовитым потоком. – Позу, темп, угол проникновения.
Хочу причинить ответную боль. Вот только будут ли мои удары ощутимыми?
Он вообще жалеет, что растоптал наш хрупкий семейный мирок, который создавался с таким трудом?
