Вручив Назару простынь, я устремилась к выходу, насильно игнорируя просьбу вернуться. Мне нужно было время, чтобы всё обдумать.
Посёлок «Эдем», квартира №366
Наши дни
– Значит, ты использовал девушку и так гордо заявляешь об этом? – с неприкрытым отвращением проговорил мужчина. – Как же я рад посадить такого подонка.
Мне лишь оставалось улыбнуться и покачать головой.
– Ты снова ничего не понял, Павел Андреевич, – вздохнул я, наполняя кипятком его чашку. – Я бы не посмел так поступить.
– Тогда я ничего не понимаю…
Выпрямившись на шатком стуле, я проработал пальцами шею, но вскоре коснулся шрама на плече и вернул себе серьёзность. В ключице заклубилась ноющая боль, словно в ней по сей день оставалась пуля.
– В каждой истории есть начало, конец и кульминация, – сказал я. – Я начал с середины. И только тебе решать, с чего мы продолжим.
На лицо Павла упала тень. Он был готов окатить меня кипятком, но учтиво сдержался, сохраняя свои интересы.
– Что случилось до того, как ты пришёл к друзьям и оскорбил девушку?
– А вот это правильный вопрос, – похвалил его я, намереваясь погладить, как ту дворнягу, но офицер пригрозил мне стволом. – Остынь, Павел Андреевич. Ты лучше чай пей и внимательно меня слушай.
14. Глава#13
ЛИНИЯ 1. Матвей
Когда стремишься жить честно в мире жадности и фальши, то лишь глубже утопаешь в омуте ложных надежд, медленно превращаясь в существо отвратительное. И железно настанет тот момент, когда ты не вспомнишь себя прежнего.
Я забываю…
Последние дни в «Эдеме» вполне оправданно назвать сумасшедшими. Мои друзья обратились в одержимых энтузиастов, поглощённых мыслями о выпускном вечере, а я в свою очередь задыхался при воспоминании о земном ангеле – Наде. Бессмысленная суета. Ссоры по пустякам. Вожделенные мечты. Я был готов справиться с фантомной тяжестью, но приезд Снежаны стал той калибровочной гирей, которая надломила колени и уткнула мордой в асфальт. Она изящно рушила все мои планы.
Твою мать, зачем я ей сдался?!
Я мог подарить любовь, самого себя и сделать девушку до одури счастливой, любую красотку, но только не Снежану. И дело не в ней.
Сестрёнка была хороша, даже слишком. Мне нравилось её острое чувство юмора и провинциальные ноты характера, что так часто сливались в беззвучный минор. Она могла бы стать восхитительной половинкой того, кто был способен её полюбить и хоть немного заинтересоваться. На мне же сработал подлый закон «первого впечатления», и я больше не мог видеть в хрупкой хулиганке потенциальную девушку. Снежана представлялась мне ребёнком, сестрой друга, мелкой оторвой, которую следует оберегать, спрятав под стеклянный колпак с гравировкой «табу».
Проблема в том, что Лебедева считала иначе и не упускала возможности доказать мне обратное. Один её взгляд остужал тело до минусовой температуры, покалывал рёбра и высушивал вены. Теперь я нёс напрасное бремя, был награждён карой, за то что не мог ответить ей взаимностью.
Холодное безразличие стало эффективным лекарством. Я был непростительно жесток, доставлял боль, уповая на то, что девушка одумается, но Снежана охотно принимала вызов и напирала с большей силой.
Чёртова мазохистка! Она рушила все мои планы!
Наш первый и последний танец стал весомым поводом для беспокойства. Несмотря на слепую влюблённость, Снежане удалось прочитать мои мысли и выявить из них запретные. По неразборчивым сигналам она распознала влечение к Наде, ненароком напугав такой проницательностью.
