Осколки небесной синевы - страница 38

— Итак.

— Меня всегда раздражало и восхищало твое упрямство.

— Шикарно. Ты об этом хотел поговорить?

— Скажи, ты никогда не прощаешь людям их ошибки?

— Людям – прощаю. Тебе – нет. – Руслана вновь сделала глоток сладкого напитка, чтобы запить горечь обиды. Застарелую, вроде почти забытую, но вот опять подавшую о себе вести.

Тем более ей почти невыносимо было сидеть напротив широкоплечего парня в черных джинсах и рубашке с закатанными рукавами, который в упор ее разглядывал. Потому что сразу хотелось протянуть руку и провести по щеке, почувствовать тепло, проникающее до самого сердца.

Она когда-нибудь вообще сумеет реагировать на него спокойно?

— Как мило. – Кай откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. – Хорошо, я понял твою позицию, милая.

— Я тебе не милая!

— Ошибаешься. –неожиданно жестко произнес молодой человек. – Ты можешь обижаться и посылать меня к чертям, но заставить меня тебя разлюбить не имеешь права. Так что просто сиди и слушай, хорошо? Моя главная ошибка — уехал слишком надолго и оставил тебя, решив таким образом показать, насколько мы близки и не можем друг без друга. Тупой детский поступок, который я теперь, видимо, буду долго расхлебывать. Но давай будем честными, удрать к бабушке тоже было не лучшей идеей, да еще намекнуть на то, что наши отношения под угрозой. Я приезжал к тебе, а ты просто убегала.

— Я была злая!

— Два года наших отношений оказались под угрозой срыва из-за твоего увлечения. Хотя нет, прости, из-за твоей попытки показать мне, что твое увлечение обязан понять и принять каждый. При этом меня обвинили едва ли не во всех смертных грехах лишь за то, что я не пожелал тебя понять. Русланка, а ты ведь стерва та еще. Такая милая и ласковая стервочка, которая запала в душу и отказывается оттуда убираться.

— Я так понимаю ты весь этот год меня изгонял оттуда? – Руслана склонила голову к плечу. – И много девушек тебе в этом помогало?

— Это в твоем репертуаре: пытаться тут же обвинить кого угодно, но только не себя.

Кай потер лоб и бросил на замершую от негодования девушку быстрый взгляд.

— Короче, оба сглупили. Но я уехал не только, чтобы проучить тебя. У отчима в Вене живет двоюродная сестра – психотерапевт. Я хотел выяснить, можно ли что-то сделать с моей фобией. И пытался тебе об этом сказать, но ты занесла мой номер в черный список и общаться не желала.

Глаза у Русланы стали квадратными: такого поворота она не ожидала.

— Чего, чего, чего? И как, сделал что-нибудь?

Кай поморщился и махнул рукой:

— Скажем так, я смогу теперь смотреть на чужие прыжки, но выше десятого этажа все равно не заберусь. Ну и перелеты в самолетах стали чуть легче.

— Почему ты мне не сказал об этом? – тихо и отчаянно проговорила Руслана. – Почему, черт подери? Ты меня обвиняешь в эгоизме, а сам то?

— Я пытался вначале. Потом тоже разозлился и решил тебя наказать. Мы оба эгоисты. Отличие лишь в том, что свой эгоизм я осознал и теперь прошу прощения.

— Толку мне с твоего прощения? – повысила голос Руслана, наткнулась на любопытные взгляды парочки с соседнего столика и вернулась к более спокойному тону. – Я плакала, между прочим! Очень долго. И мне было хреново. Так хреново, что теперь наши отношения вспоминаются как нечто болезненное. Как думаешь, я могу после всего пережитого сказать «да» и простить тебя?

— Сможешь.

— Ну ты и га-а-ад! – даже с каким-то восхищением протянула Руслана. – Я вообще не вижу смысла общаться больше с тобой. Ты улетел, ты меня бросил, а теперь приперся и просишь прощения? Через год, мать вашу! Да еще бы полгода назад я б все отдала, чтобы тебя вернуть. А теперь все…перегорело.